Мастер-Ломастер

— Больше — ни одной дозы! — решительно сказал я, подхватил чемодан, накинул на плечо лямку рюкзака и вышел из дома. Высыпал все свертки и пакетики посреди мостовой и щелкнул зажигалкой. Костер занялся сразу.

— Зачем так-то? — обреченно воскликнула Тина. — Зачем так? — повторила она совсем тихо. Я думал, бросится к костру, но девочка оказалась из крепкой породы.

— Больше — ни одной дозы, — повторил я, схватил ее за руку и потащил за собой. Тимоти сплюнул и побрел за нами.

Когда добрались до ночлежки, Тина была никакая. Действие дозы кончилось, начиналась ломка. Тимоти нес ее как тряпку, перекинув через плечо.

Никаких женщин, — заволновался хозяин, едва заметив нас. Я направился к стойке и отсчитал пятьдесят монет.

— Верни третью койку в нашу комнату. Мы частные детективы. Разыскиваем пропавших подростков. Эту вот разыскали, но вернуть деду в таком виде не можем. Она будет жить с нами, пока не войдет в колею. Ты понял?

Хозяин мелко закивал. За это я угостил его сигарой.

— За дозу она сейчас мать родную убьет, — продолжил я. — Так вот, если она получит хоть одну дозу, Тимоти отрежет тебе яйца. Оба. Понял?

— Но почему мне? Мало ли здесь народа бывает.

— Ты знаешь, кто здесь бывает! — строго сказал я и направился вслед за Тимоти к лестнице.

— Э-э, месье, койка, которую вы вчера выкинули в окно, поломалась…

Я вернулся и отстегнул еще пятьдесят монет.

Тину пришлось привязать к кровати. Зрачки у нее были уже во всю радужку. Тимоти развел в стакане три таблетки снотворного и силой заставил ее выпить. Через десять минут снотворное подействовало. Мы отвязали Тину от кровати, раздели и вновь привязали полотенцами за руки и за ноги к спинкам кровати. Тимоти действовал быстро и сноровисто.

— Где ты так научился? — спросил я.

— Четыре года в психушке медбратом подрабатывал.

— Когда?

— Студентом. Гнус, ты дурак. Бес тебя убьет.

— Убьет, — согласился я.

— И будет прав. И меня убьет.

— Тебя не убьет.

— Почему?

— Ты останешься здесь. Завтра она придет в себя, и у нее будет ломка. Мне ее не удержать.

— Ты это брось!

Я не стал отвечать.

На следующий день я наломался так, что еле дотащился до ночлежки. Бес оштрафовал нас с Тимоти на 20% каждого. Я сумел уговорить его, что с меня надо снять 35%, а с Тима — 5%. Потом мы всей командой сверлили отверстия в бетонной стене резервуара. Пепел экономил каждый грамм пластиката, поэтому отверстий нужно было много, и сверлить их нужно было под строго заданным углом. В каждое отверстие Пепел закладывал на разную глубину несколько шариков пластиката, а потом заливал эпоксидкой. Пока закладывал взрывчатку, что-то насвистывал. А когда дело доходило до эпоксидки, начинал ругаться нехорошими словами. Эпоксидки он не любил. Но мы это только по губам определяли, потому что в вое насосов слов не слышно.

Тим должен быть мне благодарен за то, что остался дома, — думал я.

Но Тимоти совсем не хотел быть мне благодарен. Он язвил и ругался. А левая рука у него была обмотана бинтами. Тина по-прежнему лежала на кровати, но рот ее был заклеен широким медицинским пластырем. А на лбу светился свежий синяк.

— Спит? — спросил я.

— В отключке, — зло отозвался Тимоти. — Снотворные не действуют.

— Что с рукой?

— Укусила. Ты знаешь, она умная девчонка.

— Все они под дозой умные.

— Нет, она сама по себе умная. Попросилась в туалет. Я отвязал. Зашла в туалет, потом в ванную, набрала в рот воды, пожевала мыла, а потом выплюнула мне в глаза. И чуть не сбежала.

Я сходил в аптеку, посоветовался со старым аптекарем, накупил снотворного и бинтов и перебинтовал Тимоти руку. Потом распечатал одноразовый шприц, отломал носик у ампулы снотворного и вколол Тине три кубика. Сорвал с ее рта пластырь и лег спать.

В шесть утра нас разбудили вопли Тины. Я вколол ей еще три кубика, выслушал, что о нас думают соседи, извинился и опять лег спать.

Утром выяснилось, что рука у Тимоти распухла, работать он не сможет, поэтому сидеть ему опять с Тиной. А я купил в аптеке затычки для ушей и пошел сверлить стену.

Через пять дней такой жизни мы с Тимоти сбросили килограммов по семь, а Тина вообще превратилась в скелет. Но рука у Тимоти начала заживать, и мои кровавые мозоли от перфоратора начали заживать, а Тина просила уже не дозу, а чтоб я вколол ей снотворного. Так и спала по двадцать два часа в сутки с короткими перерывами на завтрак, ужин, туалет и массаж. Массаж делал Тимоти. Чтоб пролежней не было. Ему видней.

— Парни, я вчера Кенора видел, — сообщил Пепел, когда мы переодевались перед работой в оранжевые комбинезоны рабочих-ремонтников.

— А он тебя?

— Он меня тоже. Скосил глаза, кивнул слегка и пошел своей дорогой. Так и разошлись. Я по одной стороне улицы, он по другой.

— Хвост за ним был? — хмуро спросил Бес.

— Был. Один кибер в трех шагах сзади, другой в десяти.

Крот зарычал и сжал кулаки. Они были с Кенором друзьями. Пока Кенор не засветился…