Мастер-класс для диверсанта

– Завтра они собираются взорвать хранилище авиационного топлива, – торопливо пробормотал Осипов.

– Ваша роль в этой операции? – снова спросил Чернышов.

– Я обязан провести диверсантов на аэродром. Завтра в восемь утра я должен ждать их на КПП.

Первый допрос разоблаченного предателя полковник Чернышов проводил лично. Сказав главное еще в больничной палате, на допросе Осипов дал развернутые показания. По приказу Чернышова разоблаченного турецкого агента поместили на гауптвахту военной базы, где его охраняли специально выделенные для этой цели бойцы из разведроты капитана Васильченко.

После допроса к Чернышову заглянул Артем Ветров. Чернышов как раз складывал исписанные после допроса листы в картонную папку.

– А ловко вы все-таки придумали провести разоблачение в больничной палате Олега, – заметил Ветров. – Психологически сцена выглядела очень убедительно.

– Его требовалось смертельно испугать, чтобы он сломался, – ответил Чернышов.

– Да, а номер на маскхалате убитого диверсанта, – вспомнил Артем Ветров. – Ведь когда мы предварительно обсуждали тактику разоблачения, вы, Павел Андреевич, про номер ничего не говорили.

– Когда мы это обсуждали, я про номер еще ничего не знал, – усмехнулся Чернышов и, отвечая на недоуменный взгляд Ветрова, добавил: – Эта идея родилась у меня уже во время словесного поединка с Осиповым. А на самом деле никаких номеров на маскхалатах не было. Так что идентифицировать маскировочный халат убитого диверсанта, увы, невозможно.

– Ну, Павел Андреевич, вы... – Ветров не договорил и лишь восхищенно покачал головой.

Получить признание у агента иностранной разведки, не имея при этом ни одной прямой улики, – такое еще редко кому удавалось. За все время службы в органах государственной безопасности Артем Ветров впервые стал свидетелем подобного.

76 Противостояние 5.ХI, пятница, 07.55

Командир диверсионной группы Степан Мордасов и его заместитель Георгий Псарев уже около часа лежали в сотне метров от ограждения летного поля и внимательно наблюдали за шагавшим вдоль ограждения часовым. Снег продержался только два дня. В ночь с четвертого на пятое ноября он начал обильно таять и уже к утру исчез. Убежищем диверсантам служил неглубокий окоп, отрытый солдатами, охранявшими аэродром во время визита российского премьера. Оцепление, выставлявшееся вокруг аэродрома, уже давно было снято, но окопы остались. Одним из них и воспользовались диверсанты. Они подобрались к аэродрому еще до рассвета, поэтому могли быть уверены, что их не заметили расхаживающие вдоль ограждения часовые.

– Давай, родной. Самое время возвращаться, – прошептал себе под нос Мордасов.

– Ты полагаешь, это его последний маршрут? – так же шепотом спросил у командира Георгий Псарев.

– Конечно. В восемь происходит смена часовых. Я уверен, что ровно в восемь часовой будет как штык стоять на границе поста, ожидая следующей смены, – ответил Мордасов.

– И все же, не лучше ли было воспользоваться тем вариантом, что предлагал агент Керима? – спросил Псарев.

– Можешь считать, что с возрастом я стал слишком суеверным, – ответил Мордасов, – но все же я тебе скажу. Десять лет мы работали одной командой и не потеряли ни одного человека. Ни одного за десять лет! Мы выжили, потому что рассчитывали только на себя, не полагаясь на случайных людей. Единственный раз я принял план чужого человека, и Сайдаков погиб, а покушение на премьера провалилось. Пусть это случайность. Но больше я не хочу полагаться на агента с военной базы.

– Ты ему не доверяешь?

– Не в этом дело. Это простая предосторожность. Пусть агент думает, что мы будем действовать по его плану, пусть ждет нас около КПП. Даже если его расшифруют, он не сможет нас выдать.

– Значит, ты сознательно назвал агенту другой объект диверсии? – сообразил Псарев.

– Разумеется, – усмехнулся Мордасов. – Если агент раскрыт, ФСБ организует засаду возле хранилища авиационного топлива, а мы ударим по складу авиабомб.

– Там самая серьезная охрана, – напомнил Псарев.

– О чем ты говоришь, Георгий? Все бомбы сложены во врытом в землю железобетонном бункере. По периметру склада, на расстоянии двадцати метров, ограждение из колючей проволоки. Пять часовых: двое охраняют вход на склад, остальные трое – внешнее ограждение.

– Проволока под током, а весь периметр на сигнализации, – заметил Псарев.