Мастер-класс

Собственно, ничего особенного не произошло, когда Мэри на меня налетела (это же ты на нее налетела, Эл!); вся «катастрофа» свелась к нескольким помятым страничкам в тетради по геометрии, которую я сама же и сбила со скамьи, да укатившемуся куда-то на середину комнаты тюбику с помадой «Софт Сиена». Это вообще была чистая случайность. Мы с Мэри столкнулись абсолютно случайно. Это было отнюдь не то же самое, что решение Северной Кореи нанести ядерный удар по своей южной соседке.

И все же я открыла рот, и понеслось.

Язык порой играет с нами разные мелкие шутки. Зачастую мы не вкладываем в свои слова того значения, какое они на самом деле имеют. Например, стандартное «я тебя люблю» представляет собой этакий многомерный ответ — маме, другу, подружке, которая любезно одолжила тебе свои алые сандалии; и стандартное «я тебя ненавижу» звучит примерно столь же безобидно, когда твоя подружка получает высший балл на финальном экзамене по физике, хотя совершенно не занималась, а ты просто немного злишься, потому что тебе завидно. Мы вообще часто используем экстремальные выражения просто так, чтобы нас лучше поняли.

В общем, я сидела на полу в раздевалке, потирая локоть, которым ударилась о край скамьи, и как раз собиралась встать и собрать рассыпавшееся содержимое моей сумки, когда, подняв глаза, увидела перед собой Мэри Рипли, которая невнятно бормотала какие-то жалкие извинения и протягивала руку, чтобы помочь мне встать. И я вдруг рявкнула, резко отшвырнув ее руку:

— Да пошла ты! Такой дуре, как ты, и жить-то незачем!

Вот. И все это я отлично помнила.

Глава семьдесят восьмая

Возможно, сейчас ночь. А может, день. Я не могу понять, сплю я или бодрствую. Но открыть глаза — это такая тяжелая работа! Самая тяжелая, какую мне доводилось делать в жизни. Мои глаза постоянно хотят оставаться закрытыми. Они требуют темноты.

И вдруг рядом со мной почему-то оказалась Фредди; я сразу узнала ее запах — душистого мыла, зубной пасты, мяты, жевательной резинки и тех детских духов «Больше никаких слез», которыми я обычно слегка душила ей волосы, хотя это и было уже довольно давно. Значит, сейчас скорее всего утро, поняла я, и мне захотелось попросить Фредди нарисовать мне какую-нибудь картинку и сказать ей, чтобы потом она заняла мою старую студию и переоборудовала ее по собственному вкусу, но оказалось, что рот мой наглухо заперт. Я чувствовала, как движется мой язык, образуя слова, но звуки, ударяясь о некий барьер, так и остаются внутри. Запертые, пойманные в ловушку.

И вдруг голосок Фредди сменил чей-то спокойный и очень знакомый голос. Голос, которого я не слышала двадцать лет.

— Я обо всем в газетах прочел, вот и прилетел вчера вечером, — сказал этот знакомый голос. И сперва он звучал как бы издалека, но затем стал приближаться, и я услышала, как по полу со скрежетом протащили стул, а потом чьи-то теплые пальцы сплелись с моими. — У меня ведь теперь собственный самолет есть. И лицензия имеется. Ты как насчет того, чтобы немного со мной прокатиться, Эл?

Конечно, с удовольствием. Вверх, вверх и прочь отсюда!

Значит, Джо сменил автомобили на самолеты. Ну что ж, он всегда отлично ладил с техникой, вот только вряд ли ему удастся поставить на ноги ту, что лежит на этой постели. Ту, чьи дни, как говорится, сочтены.

Вошли мои родители и Ома. Следом за ними просочилась в дверь и Энн, которая просидела возле меня всю ночь. Мама, присев на краешек узкой кровати, молча взяла мою свободную руку и почему-то сразу повернулась ко мне спиной — надеялась, наверное, что так я не замечу ее слез.

— Елена… — только и вымолвила она.

Ее рука, сжимающая мою руку, была холодна как лед, но это длилось недолго: вскоре жар, пожиравший мое тело, передался и ей. Существует некий закон физики, утверждающий, что энергия не рассеивается, а просто переходит из одного состояния в другое. Не открывая глаз, я почувствовала, как мое тело вновь покрывается проклятой испариной, и представила себе, как некая существенная часть меня покидает мое тело, куда-то движется, меняет форму…

А голоса все звучали вокруг меня и надо мной.

Неужели она?..

А не могут ли они?..

Неужели доктор?..

Как долго?..

Я так и не открывала глаз.

Мне казалось, что распахнулась какая-то дверь. На самом деле даже две двери. Одна в моей комнате, а вторая — она пока что была мне не видна, но я отчетливо слышала стук ее створки о стену, — вела в какое-то иное пространство, и за ней были видны картины.