Мастер иллюзий

«Принести бы эту статью Антонине, – мстительно подумала я. – Что она тогда запоет? Да ничего, блин! Скажет – у тебя есть куратор, ему и показывай…»

Ну и покажу. И ему тоже. Пусть Джеф взглянет своими глазами, к чему он мне предлагал встать лицом…

– Гелька, давай еще что-нибудь интересное посмотрим, – предложил Рыжик, всесторонне изучив омерзительный бульдозер. – Больше никаких боевых роботов вам не задавали? Кстати, не принесешь чайку? И пару-тройку бутербродиков, а? И я там видел, на сковороде лежала котлета…

Я отметила, что Рыжик счел свою роль утешителя законченной, и сказала:

– Я-то принесу. А ты пока поищи знаешь что… – мой взгляд упал на последний абзац статьи, – «символ разрушения».

– Зачем?

– Да просто так. Вдруг любопытно стало, что на эти слова выскочит.

Я ушла за бутербродами и чаем, и еще с кухни услышала хохот бойфренда.

– Гелька, прикинь, какие символы разрушения! «Огонь», – громко читал он вслух. – «Свастика». «Герман Греф»…

– А кто это?

– Наверно, мужик какой-то. «Герман Греф – символ разрушения российской экономики». «Нож»…

– Что «нож»?

– Символ разрушения семейной жизни. Нельзя дарить на свадьбу, во как!

– Хм, запомним. А еще?

– Тут этих символов дофига. «Чернобыль». «Дрезден». «Храм Христа Спасителя».

– Это в каком смысле? Может, наоборот – символ восстановления?

Рыжик снова принялся ржать.

– Это из анекдота, – донеслось до меня сквозь смех, – Символ разрушения поруганного бассейна «Москва». Вот еще символ – «Вода». «Колокол». «Женское начало – разрушительное, в отличие от мужского – созидательного». Ага! Всегда подозревал!

– А в глаз?

– Хи-хи-хи… Вот еще символ, последний – «Башня». Почему башня?

Я тоже не знала, при чем тут башня, и заглянула Рыжику через плечо.

– А, так это башня из гадания Таро. Ну, такая карта, а на ней – разрушенная башня. Вот тут написано – символ разрушения личности, глобальных перемен к худшему…

– Это как?

– Не знаю. Наверно, когда крыша едет. Знаешь, есть выражение – «сорвало башню»…

В этот момент раздался телефонный звонок.

С сожалением оторвавшись от интеллектуальной беседы о символизме, я пошла в прихожую брать трубку.

– Геля, здорово, – раздался в телефоне голос Саши Хольгера.

Прямо как в старые времена – мрачный, нетерпеливый, с капризными интонациями.

– Ну, и где мои патроны?

Мне аж поплохело. Накликали, с этой сорванной башней! Как мне объяснить ему, что я больше к нему приходить не собираюсь? Что я, ненормальная – идти к психу, да еще и с патронами?

– У меня был очень трудный день, – принялась оправдываться я. – Практика в художке. Очень сложная…

Саша добродушно хмыкнул:

– Да ладно тебе, сложная. Небось, просто забыла, да?

Я промямлила что-то невнятное. Возразить нечего – действительно забыла. А он бы не забыл, после таких стрессов?

– Ладно, сейчас уже поздно, – смилостивился Саша. – Завезешь патроны завтра, ок?

– У меня завтра тоже практика, – попыталась отбрехаться я. – Нам дипломы выдавать будут…

– Значит, зайдешь после практики, – отрезал Саша. – Я все равно из дома не выхожу. А тебе по дороге. Только на этот раз не забудь, ладно?

– Конечно, не забуду, – само слетело с языка.

Потом можно было проклинать себя сколько угодно – слово сказано, и назад его не вернешь. Ну что я за безвольный человек! Почему я не могу сказать Саше решительное «нет»? Не потому же, в его голосе показная гордость так трогательно сочетается с неявной просьбой о помощи? Или виновато мое проклятое любопытство – зачем же ему все-таки патроны? Где он там собирается ракеты запускать?

«Геля, завтра пробьет твой последний час, – сказала я себе, возвращаясь в комнату к Рыжику. – А виновата будешь ты сама».

Глава 14. Второй визит к Саше. Книга Самурая

Магазин «Оружие» располагался в благоустроенном подвале под агрессивной вывеской совсем недалеко от моего дома. Минут десять я бродила между стеклянными стендами, с интересом изучая всякие штуки для убийства и расчленения живых существ (в основном, уток). Чучела жертв были представлены тут же. И еще много грозных и красивых игрушек, от манекена спецназовца в натуральную величину до стойки с катанами в ножнах из фальшивой акульей кожи. Посетителей, кроме меня, не было. Продавец, белобрысый качок лет тридцати, болтал по мобильнику, повернувшись к залу спиной.

Дожидаясь, пока продавец обратит на меня внимание, я изучила весь прилавок и неожиданно обнаружила знакомый предмет – небольшую заостренную лопатку на короткой толстой рукоятке. В точности такую же, какую я видела в прихожей у Саши Хольгера.

На ценнике было написано – «малая саперная лопатка». Господи, мало Саше фейерверков! Что он там разминировать-то собирается?

– А что это за лопатка? – спросила я продавца, когда тот закончил трепаться. – Почему она «саперная»?

– Входит в стандартный комплект пехотинца, – лаконично ответил тот.

– Зачем она?

– Ну…окапываться.

Что такое «окапываться» и зачем это делают, я решила не спрашивать, чтобы не выставлять себя уж полной серостью.