Мастер Игры

Некоторым людям удается сохранить детскую непосред­ственность и открытость, но их творческая энергия рас­пыляется, направленная на тысячу разных дел. Им вечно не хватает терпения и дисциплины для того, чтобы прой­ти серьезное ученичество. Другим дисциплины не зани­мать, они овладевают знаниями и становятся экспертами в своей области, но, лишенные гибкости разума, они не способны выйти за пределы заурядности, не способны на настоящее творчество. Мастера умудряются сочетать в себе то и другое — дисциплину и душу ребенка, кото­рые, сливаясь, дают то, что мы назовем многогранным разумом. Такой разум ничем не связан, его не ограничи­вают ни рамки общепринятых представлений, ни недо­статок опыта. Он свободно движется в любом направле­нии и тесно соприкасается с действительностью. Он способен обнаруживать и исследовать самые разные гра­ни мира. Заурядный разум пассивен — он потребляет информацию, отдавая ее во все тех же привычных фор­мах. Многогранный разум активен, преобразуя все, что получает извне, в нечто новое и оригинальное, занима­ясь творческим созиданием вместо потребления.

Трудно точно сказать, почему мастерам удается сохра­нить непосредственную детскую душу, почему это не мешает им приобретать глубокие знания, в то время как для большинства такое оказывается трудным, если не не­возможным. Возможно, им просто труднее выйти из детства, а может, благодаря озарению они понимают, ка­кую силу могут обрести, сохраняя детские черты и ис­пользуя их в творчестве. В любом случае, достичь много­гранности разума отнюдь не так просто. Нередко дет­скость дремлет в мастерах, никак не проявляясь на этапе ученичества, пока они упорно и терпеливо познают все тонкости своего дела. А потом этот дух внезапно возвра­щается, и они обретают свободу и возможность активно применять знания и умения, которыми овладели за это время. Часто это приобретает черты настоящей борьбы, и

мастеров ждут нелегкие испытания, когда окружающие требуют, чтобы они не оригинальничали и вели себя как все. Подчас, уступая этому нажиму, они подавляют в себе творческое начало, и все же оно берет свое, вспы­хивая с удвоенной силой.

Следует понимать: мы все обладаем врожденной творче­ской силой, которая пробивается наружу, стремясь дей­ствовать. Нам дан непосредственный разум, в котором и заложен этот потенциал. Человеческий ум предрасполо­жен к творчеству по своей природе, он так устроен, что постоянно ищет взаимосвязи между предметами и явле­ниями. Он стремится исследовать, открывать в мире все новые стороны, изобретать. Мы все горячо хотим реали­зовать эту творческую силу и страдаем, когда это нам не удается. Убивает же эту творческую силу не возраст и не отсутствие таланта, а наш собственный настрой, наше собственное отношение. Нам становится слишком удоб­но и комфортно на уровне, достигнутом за время учени­чества. Нам довольно полученных знаний, мы страшим­ся изменений, нам не хочется развивать новые идеи, лень прикладывать для этого усилия. Смелость мысли чревата риском — мы можем провалиться, опозориться и стать посмешищем. Мы выбираем возможность жить в уют­ном мирке знакомых идей и привычных подходов, но платим за это дорогую цену: без новизны, без движения вперед ум наш мертвеет. Мы достигаем потолка, а даль­ше от нас уже ничего не зависит, ведь, утратив самобыт­ность, мы становимся заурядными и легкозаменяемыми.

С другой стороны, однако, это означает, что мы всегда можем возродить в себе эту врожденную творческую силу, и неважно, сколько нам лет. Пережить возвраще­ние этой творческой силы невероятно полезно — такое возрождение оказывает на нас поистине целительное воздействие и благотворно сказывается на всех сторонах нашей жизни. Поняв, как действует многогранный разум и что способствует его процветанию, мы получаем шанс восстановить гибкость ума и повернуть процессы его за­тухания вспять. Могущество, которое способен прине­сти многогранный разум, практически безгранично, а до­стичь этого способен почти каждый человек.

Обратимся к примеру Вольфганга Амадея Моцарта. Не­редко его преподносят как ярчайший пример детской ге­ниальности, этакого чудо-ребенка, непостижимую игру природы. Как еще можем мы объяснить его невероятные способности, проявленные в столь раннем возрасте, и бурный творческий взрыв в последнее десятилетие его жизни, плодом которого стало невероятное число нова­торских, оригинальных и всеми любимых произведе­ний? В действительности гений и творческие силы Мо­царта вполне объяснимы, что отнюдь не принижает за­слуг этого великого музыканта и композитора.