Мастер дымных колец

Все правильно. Мост кончился, снова появилась тропинка, повиляла стоптанным руслом и юркнула вниз с насыпи через кусты, наискосок, к Ломоносовскому проспекту. Отсюда уже отчетливо просматривались башни высотного здания, разделенные пополам серой тенью летевшей с юго-запада тучи. Уже слышались громовые раскаты. Варфоломеев прищурился, пытаясь рассмотреть показания термометра. Далековато, не видно. Ну и пусть, он знает и так. Все идет по плану. Сейчас в царство звенящего, неподвижного, тяжелого воздуха ворвется первая волна надвигающейся бури. Туча оказалась трехслойным пирогом. Вверху стерильные белые клубни, манящие, неподвижные, ниже сумасшедшая круговерть: перья, колеса, спирали вертелись, кружились, сталкиваясь и рассыпаясь, и в то же время совместно напирали на темное свинцовое днище, из которого уже хлестало косыми упругими струями. Впереди себя чудище гнало вертикальную стену пыли и мусора, сдобренную изюминками тополиного пуха. Навстречу ей с башен и столбов взлетали сумасшедшие черные птицы и готовились полакомиться воздушным потоком.

Все-таки он не успел. Шагах в двадцати от спасительного асфальта его накрыло. Пришлось чуть не на четвереньках забираться по скользкой крутой насыпи. С третьей попытки, мокрый, перемазанный глиной, он выбрался на шоссе. Содрал с себя вмиг промокший пиджак, крутанул им и чуть ли не с криком запустил дорогую сердцу одежду в кювет. Так легче. Зачем ему документы, если он сам идет на приступ? Облегченный, двинулся дальше, мимо остановившихся автомобилей, вперед, на гору, где раскинула свои яблоневые сады угрюмая альма-матер. Там, под кривыми ветвями он совершит короткий привал, чтобы немного пообсохнуть, поразмыслить, и может быть, даже перекусить кислыми, никогда не вызревающими плодами.

Так и случилось. Где-то через час он сидел на уже просохшей крашеной скамейке и с заранее скривившимся лицом надкусывал небольшое сморщенное яблоко. Чуть погодя рядышком сели двое молодых людей. Паренек разделся по пояс, подставил мучное абитуриентское тело под вертикальные лучи июльского солнца и, щурясь, уткнулся в ослепительно белые страницы, прикрывавшие ее худенькие колени.

— Видишь, здесь сказано: с помощью циркуля, — донесся до Варфоломеева назидательный девичий голосок. — С помощью циркуля, — повторили еще раз. Это значит без линейки.

— Без линейки нельзя, — упрямо спорил молодой человек.

— Как же нельзя? Если есть такая задача, значит, можно.

— Нельзя, — стоял на своем большеголовый паренек.

— Ты просто не можешь решить и выкручиваешься.

Паренек обиделся.

— Я не выкручиваюсь. Если за десять дней десять человек не могут решить эту задачу, значит, в задачнике опечатка.

Варфоломеев заинтересованно вытянул шею, пытаясь заглянуть в книгу, и спросил:

— Что, трудная задача?

Молодые люди наконец заметили соседа странной, не университетской наружности. Паренек насторожился, вмиг оценив все: и небритое осунувшееся лицо с покрасневшими голодными глазами, и перемазанные в глине туфли и брюки, и огрызок яблока, покрывшийся ржавым химическим налетом.

— Ну-ка, дайте-ка, — и не успела девушка толком испугаться, как подозрительный тип выхватил с ее колен учебник. — Какой номер?

— Вот, здесь, — не смея отказать такому напору, лепетала абитуриентка. — Мне дали на устном, а я не смогла решить. — И она прочитала вслух, будто сомневалась, может ли читать этот человек: Разделить отрезок пополам с помощью циркуля.

— Хм, — Варфоломеев перечитал условие, на ходу обдумывая решение. Для устного, конечно, это слишком. Но вообще-то… Ручка есть?

Паренек автоматически сунул шариковую ручку, и они втроем нагнулись над листом бумаги. Раз, два, шевелил спекшимися губами Сергей Петрович, отсекая кривые дуги воображаемым циркулем. Шесть, семь. Все!

— Не может быть, — девушка восхищенно смотрела на Варфоломеева.

— Нужно еще доказать, — скучным голосом промямлил большеголовый мальчик.

— Доказывайте, доказывайте, только побыстрее, а то скоро опять будет потоп, — и, подмигнув ошарашенным абитуриентам, встал.

— Вы знали решение? — все-таки не унималась девчонка.

— Да, — соврал Варфоломеев и, хлюпая по красному битому кирпичу вдоль аллеи гранитных бюстов, заторопился к обрыву.

Второй дождь накрыл его прямо у обрыва, на Воробьевском шоссе. И кстати. Слишком подозрительно выглядел обтрепанный специалист по делению отрезков среди чистых и принаряженных гостей столицы. Он не вертел, как все, головой, пересчитывая шпили гостиниц и министерств, а уперся прямо вдоль радиуса, поперек Садового и Бульварного кольца, в самое чрево гигантского города, где стеариновой свечой горела колокольня Ивана Великого. Когда же очередной икарус вывалил на смотровое место расфуфыренную партию иностранных туристов, и человек с видом погорельца попытался стрельнуть у добродушного японца сигарету, постовой сержант милиции решил все-таки исполнить служебный долг. Но тут как раз хлынуло как из ведра, и в суматохе подозрительный тип исчез.