Мастер

— Да уж, знает. И хорошо знает. А скажи, может, владеет он приемами какими тайными, что с саблей в руках сотни целой стоит?

— Не знаю, — пожал плечами сотник. — Говорил я уже, не воюют саблями в нашем мире. Автоматами воюют, такими, как ты у меня забрал, да есть еще оружие посложней да потяжелей, что города целые сметает. До сабель ли тут?

— Да, знатная машинка, — согласился Скуратов. — Лучшие оружейники московские по частям разобрали, да сказали, что не могут они такого сделать. Умения нет. А не врешь, что умения такого у тебя нет?

— Не вру. Скажи, многие ли воины у вас умеют сами саблю выковать? А ведь автомат посложнее будет. Оружейники-то те где? Может, вместе бы помозговали да придумали чего?…

— Да не, точно не могут, — махнул рукой Малюта. — И огнем пытали, и на дыбе. Они все одно — не могут, мол. Ну, мы им головы и срубили.

— Что же так? — поднял брови сотник.

— То, что вы здесь, — тайна великая, — поднял палец Скуратов. — И ты помни говоренное. Рот держи на замке, не то худо будет. Товарищей мы твоих нашли. Токмо старшина неведомо где прячется. Ну да раз ты говоришь, что он меньше твоего знает да служить не хочет, — не нужен он мне. А вот Басова с Назаровым нашел, хоть взять пока не могу. Хитры они оказались. Два месяца в лесах отсиживались. А когда мы их уже в Литве да Швеции искать стали, раз — и в Петербурге объявились. Басов убег, правда, полгода назад, еще и людей моих погубил. Сердит я на него шибко, так что, как найдем, пощады не будет. А вот толмача того взяли. Ныне он у опричников североросских в нарвском замке сидит. Скажи, знает ли он что интересное о вашем мире, что помогло бы нам Северороссию взять?

— Нет, — быстро ответил сотник, — толмач он. Язык местный знал. Мы-то все его позже выучили.

— Знаю, — кивнул Малюта. — Тогда пусть посидит. Василий-то Тихвинский теперь царем себя объявил. Все с Ивана берет — и опричнину, и титул… Ну да дурное дело нехитрое. Ума на свое ему не хватает. Оттого недолго ему править. Однако пока тяжко мне с чужой земли людей забирать. Умасливать Василия надо. Подождем, пока нашим там все станет. Но в том ты нам помочь должен… полковник.

— Я сотник, — поправил Белых.

— Дурак ты, — ухмыльнулся Скуратов. — На Москве царь да ближайшие слуги его решают, кому в боярах быть, кому в холопах, а кому вообще не быть. Говорят тебе — полковник, значит, полковник. Пока другого не сказали. А теперь слушай мой приказ…

Глава 39 ВИЗИТ

Майское солнце заливало поляну в карельском лесу. Около небольшой отшельнической хижины лежали на молодой травке двое — Басов и Федор. Только что завершилась тренировка, и теперь оба отдыхали, глядя на неспешно плывущие по небу облака и слушая птиц.

— Игорь Петрович, а откуда вы знаете все это? — прервал наконец молчание Федор.

— Учителя были хорошие.

— А они откуда?

— От своих учителей. Цепочка длинная, — улыбнулся Басов.

— Но почему эти знания так мало распространены? — удивился юноша. — Мастера держат их в секрете? Чтобы самыми сильными быть?

— Нет, — покачал головой Басов. — Мастера ничего не скрывают, но не все готовы понять.

— Как это?

— Разве поверил бы ты прежде человеку, походя сказавшему: чтобы научиться фехтовать, надо долго стоять в этих странных стойках? Сначала ты поверил в меня настолько, что готов был безропотно принять каждое мое слово, а уже потом стал выполнять все упражнения, которые я показывал.

— В общем, да, — согласился юноша. — И все-таки странно. Вы говорили, что перенимали эту науку у мастеров восточных народов. Почему же они не таят столь совершенных боевых техник, чтобы возвыситься и возвысить своих правителей?

— Знаешь, большой мастер — он уже вне народов и правителей, — произнес Басов — Он знает много больше всех, живущих на Земле, и всегда рад передать свое искусство тому, кто готов принять его и достойно нести. Отчего — не знаю. Может, мастер просто не может не передавать знаний. А если кто-то говорит, будто от него что-то утаили, значит, он либо сам не сумел понять, либо мастер не увидел в нем достойного ученика. И дело вовсе не в народе или сословии, из которого учитель или ученик происходят, а в умении или неумении воспринять знания.

— Значит, вы во мне все-таки увидели достойного ученика? — встрепенулся Федор.

— Увидел. Но тебе это ничего не обещает. Если твое отношение к занятиям будет неправильным, ты можешь и не стать…

— Игорь Петрович! — вскрикнул вдруг Федор. Но Басов уже стоял на ногах; в левой руке у него оказалась сабля в ножнах. Из лесу выходил бородатый мужчина в русской одежде, с кривой саблей на боку. По осанке и мягкой, скользящей поступи было видно, что нежданный гость — сильный фехтовальщик. Подойдя к хижине и остановившись шагах в десяти от Басова, он размеренно произнес рокочущим басом:

— Игорь Басов — это ты?

— Я, — спокойно подтвердил тот. — Как нашел?

— Долго искал, — ухмыльнулся мужчина. — Да как узнал, что в карельских лесах завелся отшельник, который за месяц всех разбойников в округе повывел, понял — больше некому.

— С чем пришел? — холодно осведомился Басов.

— От Мал юты весточку принес.