Мастер

Юти ничего не знала об этих патрульных. Потому подошла к приказам ровно так же, как обращалась с животными — ее слова были предельно четкими, короткими и понятными. Одаренная знала, что надолго подобного внушения не хватит, но девочке и не нужно было, чтобы эти остолопы слушались ее несколько месяцев. Достаточно пары десятков шагов и короткого взмаха мечом.

И к невероятному удивлению замерших рядом помощников погонщика, которые буквально оцепенели от страха, двое солдат, справедливость и сила Империи в этих землях, безропотно подчинились.

Послушными псами они развернулись на месте и в ногу, почти маршируя, отправились к Ворону. А Юти скрипнула зубами, размышляя об этой досадной оплошности. С другой стороны, у нее не было прежде опыта управления человеком, чего уж говорить сразу о двух патрульных.

Что Юти порадовало, Ворон не обратил внимания на быстро справившихся со своей задачей подопечных. Он продолжал разговаривать с Фахрутдином. И судя по вжатой в плечи голове погонщика, и покрасневшему лицу самого Ворона, обоим беседа не нравилась.

Лишь случайно, когда подопечные уже оказались близко, серебренноплечий поглядел на подошедших. И именно это его и спасло. Юти оставалось только догадываться, как Ворон понял, что солдаты хотят его убить. Прочитал он нечто в их глазах или увидел что-то неестественное в действиях. Однако амиста дернул поводья, уводя коня в сторону, и потому меч Крепыша лишь скользнул по бедру серебренноплечего, распарывая штаны и оставляя после себя длинную красную полосу на белой коже.

Другой, свободной рукой, Ворон ткнул перед собой и рядом с солдатами выросло пламя огня. Красноносый, с уже занесенным клинком, отшатнулся, почти падая. Да так неудачно, что мечом задел Фахрутдина. Точнее не задел, а довольно изящно перерезал тому горло. Авали упал на землю, хрипя и дергаясь. Юти же казалось, что именно сейчас из него льется не кровь, а желчь.

Как выяснилось на практике, болевое воздействие на людей, волю которых ты подчинила, возвращает им разум. По крайней мере солдаты не бросились добивать Ворона. Напротив, один тут же выкинул меч, поднял руки и бухнулся на колени, а другой указал на девочку.

Мысли в голове Юти мелькали быстрее, чем падающие звезды. Во-первых, она поняла, что несмотря на неосознание собственных действий, люди все же сохраняют память о произошедшем. Либо, у нее пока недостаточно таланта для полного забытья.

Во-вторых, Фахрутдин оказался мертв. И теперь девочка размышляла, кто же будет признан истинным убийцей перед судом Аншары на том свете — она, пусть и отдавшая приказ на умерщвление Ворона или же неуклюжий солдат?

В-третьих, где и как учат серебренноплечих? Юти за все время не видела среди них откровенных дураков. Вороны соображали достаточно быстро, ровно как и реагировали. К ее несчастью.

Одаренная попросту не знала, что все амиста-гвардейцы, с которыми она встречалась, преодолели своеобразную инициацию. И случалось так, что молодых воронят, не прошедших испытание временем по тем или иным причинам, отчисляли, а после они возвращались в семьи, стараясь вывести рисунок над бровью. Других, пусть таких было и не так много, убивали Оскверненные в постоянных вылазках гвардейцев в Пустошь.

Все это оказалось сейчас не столь важно, как спасение собственной жизни. Потому что Ворону хватило двух ударов сердца, хищного взгляда сначала на патрульных, а после на Юти, чтобы все понять. Короткий крик прогремел над деревенской улицей, заполненной животными и людьми, как удар хлыста.

Нельзя сказать, что и Одаренная растерялась. Стихия огня Ворона дала ей надежду, что серебренноплечий окажется бессилен против колебаний земли. А легкая встряска, способная свалить с ног отряд, могла бы выиграть немного времени для отступления.

Однако кольцо на правой руке погасло почти сразу же, как загорелось. Потому что легкие толчки земли, взбудоражили лишь животных в караване. А дойдя до Ворона тут же прекратились. Сам же серебренноплечий снял латную перчатку и указал Юти, словно издеваясь над ней, свободную руку и три кольца на ней. В стихиях Ворон оказался значительно искуснее девочки.

Как истинный последователь Аншары, Одаренная знала, что когда поражение неминуемо, то следует с полным смирением… бежать. Вообще, так говорили не храмовники, а Ерикан, объясняя, что в скором отступлении нет ничего предосудительного. И он сам частенько избегал боя. Причем, будучи старым даже чаще, чем в молодости.

Потому Юти зажгла сразу два кольца ловкости и столько же миели, обращаясь ко всем животным в караване. Она знала, что ее желание может не получится. У нее не было зрительного контакта. С другой стороны, почти каждого мула, осла, лошадь или вола за все время пути она кормила и чистила. Знала прозвища всех из них. К тому же, на ее стороне оказалось сразу два кольца в направлении. Да и команда вышла самой простой, какой только могла.

В голове Юти оглушительно прозвучала лишь одно слово.

— Бегите!