Маскарад любви

– Звучит довольно стереотипно, – заметила Оден, но не категорично. Она настойчиво искала точку отсчета, критерий, вокруг которого выстроилось бы ее понимание этого жанра.

Хейз приподняла плечо.

– В некоторой степени так и есть, поскольку любой жанр будет отличаться неким стереотипом. Возьмем, к примеру, мистический роман – там набор своих элементов, обязательных по мнению большинства авторов и критиков. То же самое можно сказать и в отношении хорошего любовного романа.

– И моя задача будет во многом заключаться в том, чтобы распознавать эти элементы, – Оден рассуждала вслух.

– Именно так. Вам будут помогать, но во многих случаях вы первой будете читать рукопись и, разумеется, будете участвовать в финальной редактуре.

Оден встала с кресла и подошла к панорамному окну. Внизу по Уолнат-стрит машины медленно ползли в сторону Риттенхаус Сквер. Парк с утра пораньше уже наводнили мамочки с колясками и собачники с питомцами, люди сидели на скамейках, попивая кофе и просматривая утренние газеты. Все еще было не по сезону тепло, и над всеми прохожими витал дух ранней весны. Машинально обозревая знакомые окрестности, Оден тем не менее напряженно размышляла о сложностях своей новой работы. Спустя какое-то время она обернулась, слегка порозовев.

– Простите. Я просто задумалась… обо всем этом.

– Какие-то проблемы? – спокойным мягким голосом спросила Хейз.

– Нет, что вы, – поспешно ответила Оден. Она вернулась к столу и остановилась совсем рядом с издательницей, до которой можно было дотянуться рукой. Девушка положила левую руку на стол. – Просто я прежде не думала о таких вещах, особенно в отношении художественной литературы. Я слишком мало читала романов, чтобы понять их характерные черты, но вчера ночью…

Оден запнулась, и Хейз мягко подтолкнула ее, повторив:

– Вчера ночью?

– Я начала читать книгу, ее посоветовала моя хорошая подруга с огромной коллекцией лесбийских романов. Книга так быстро захватила меня, что я была поражена. Не то чтобы я специально старалась обращать внимание на жанровые черты, когда читала, но сейчас я вижу те самые вещи, о которых мы с вами говорили. Я вижу их в том романе. – Оден застенчиво улыбнулась. – Очевидно, что автор прекрасно владеет языком. Уверена, она писала так, чтобы я не задумывалась о внешней форме.

– Что за книга?

– Руна Дайер, «Секретный шторм».

Хейз моргнула, а потом слегка кивнула.

– Что ж, читательницы больше всего на свете обожают истории о сильной женщине, понесшей утрату, и еще одной сильной женщине, помогающей ей залечить раны.

Оден припомнила те эпизоды, в чтение которых вчера ушла с головой. Физическая и моральная сила героинь поразительно контрастировала с их явной душевной болью. Так странно, что это могло ее захватить.

– До вчерашнего дня мне казалось, что такой сюжет меня не слишком привлекает.

– Почему же?

Темные глаза Хейз вдруг стали непрозрачными, непроницаемыми. Оден ощутила внезапную дистанцию – словно подул холодный ветер, от которого ей захотелось поежиться. Выбитая из колеи, девушка ответила не задумываясь:

– Я люблю читать, но раньше я не чувствовала отклика в своей душе. Но вчера почувствовала.