Маска времени

Уэстуорд коснулся ее руки и указал на Кемпбелла, который выглянул из телефонной будки и делал Анне знаки.

— Полиция хочет поговорить с тобой, — сказал он, передавая трубку.

— Здравствуйте, — произнесла она в трубку. — Я — Анна Келли.

— Меня зовут Билл Джоргенсен, детектив, — прохрипел голос. — Я занимаюсь делом Кэтрин Келли. Вы ее дочь?

— Да.

— Собираетесь остановиться в квартире матери?

— Если это возможно.

— Никаких проблем. Правда, пришлось сменить замки, потому что преступник, похоже, вошел через входную дверь. Я распорядился, чтобы вам дали ключ.

— Спасибо.

— Можете там прибраться, если хотите. И, пожалуйста, сделайте список вещей, которые, по вашему мнению, исчезли. Только для меня, ладно?

— Хорошо.

— Мне нужно поговорить с вами. Завтра утром, идет?

— Да. Подходит.

— Тогда я буду на квартире вашей матери в половине одиннадцатого.

— О'кей.

— Пока. — В трубке раздались гудки.

— Он сказал, что я могу остаться в квартире матери, — произнесла Анна, посмотрев на мужчин.

— Я подвезу тебя, — решительно предложил Кемпбелл.

На этот раз Уэстуорд уже не вмешивался.

— Мне надо только забрать вещи из машины мистера Уэстуорда, — согласилась Анна.

— Что ж, пойдем.

— Подождите минутку.

Мужчины стояли и смотрели, как она вернулась в палату и поцеловала Кейт в бровь. Кожа была нежной, как у младенца, и сквозь запах лекарств Анна уловила особый, только ей известный, запах материнского тела.

— Я люблю тебя, дорогая. Я скоро вернусь.

В коридоре она задержалась, остановив проходящую мимо медсестру.

— Я дочь миссис Келли. Что будет с этим? — спросила она, указывая на гору цветов у двери палаты.

— Им здесь не место, — заявила медсестра. — Это целая проблема, мисс.

— Не могли бы вы передать их другим пациентам? Тем, кому не приносят цветов? — предложила Анна.

— Прекрасная идея, — подхватила медсестра. — Я сейчас же распоряжусь.

Анна наклонилась и собрала с букетов все карточки и послания, которые смогла найти. Завтра она позвонит этим людям и выразит самую искреннюю признательность за доброту. Затем она вернулась к Бринкману и Уэстуорду:

— Я готова.

Снегопад прекратился, но было по-прежнему холодно. Анна настолько устала, что реальность и фантазии переплелись в ее сознании, и ей показалось, будто она скользит сейчас по какому-то густому маслу вместе с двумя сильными мужчинами.

Когда они перенесли багаж в «мазерати» Кемпбелла, Анна протянула руку Филиппу Уэстуорду:

— Не знаю даже, как благодарить вас за вашу доброту и участие.

Рука Уэстуорда была сильной и теплой.

— Не стоит.

— На мне же ваше пальто, — вспомнила вдруг она и начала снимать его с плеч.

Уэстуорд отрицательно замотал головой:

— Пусть оно побудет пока у вас. Вернете, когда встретимся.

Она посмотрела вслед Филиппу, и вдруг ей стало очень одиноко.

Анна села в машину Кемпбелла, откинула голову и закрыла глаза. Усталость взяла свое.

— Бабушка знает, что случилось с мамой? — спросила Анна.

— Я даже не осмелился позвонить Эвелин.

— Это надо сделать. Бабушка и я — единственные родственники у мамы.

— Но бабушка так слаба. Новость убьет ее.

— Я позвоню ей сразу же, как только появятся какие-то положительные результаты.

— Что сказал тебе этот человек? — спросил Кемпбелл, и Анна уловила напряжение в его голосе.

— Филипп Уэстуорд? Он сказал только, что тебя допрашивала полиция Денвера.

— Я не делал этого, — вновь повторил Кемпбелл. — Только идиот может поверить в подобное. Они обращались со мной, как с преступником и чудовищем. Но ты же знаешь, я не смог бы даже обидеть ее, и ни один волос не упал с ее головы из-за меня. А они держали меня, пока не явился адвокат и не вызволил меня оттуда, — губы Кемпбелла дрожали. — Все это было невыносимо, Анна.

Она не могла заставить себя посмотреть любовнику матери в глаза. Не потому, что не верила Кемпбеллу, а просто уже не было сил на какие-то еще чувства.

— Мне очень жаль, — безжизненно произнесла Анна. — Кемпбелл, Филипп Уэстуорд сказал, что он хотел видеть Кейт по какому-то делу. Ты что-нибудь знаешь об этом?

В ответ Кемпбелл крепко сжал руль:

— Это ее болезненное увлечение.

Неистовство, с каким были произнесены последние слова, поразило Анну:

— Прости, если задела тебя.

— Какая-то мания. Одержимость.

Анна увидела, что лицо Кемпбелла побелело:

— Так ты говоришь, одержимость?

Кемпбелл так резко рванул руль на повороте, что машина заскользила по заснеженной дороге, и автомобиль накренился.

— Кейт разбила мне сердце.

— Поэтому ты решил расстаться с ней?

Кемпбелл замолчал, и пауза длилась так долго, что Анне показалось, будто ее собеседник не расслышал вопроса или просто не захотел отвечать. Затем он выдохнул:

— Я не смог выдержать того, что медленно теряю ее, поэтому решил уйти сразу.

Они уже подъехали к дому в районе Потато-Патч. Выложенный камнем фасад дома подсвечивался снизу. Трудно было представить, что здесь могло произойти какое-нибудь преступление.

Служитель с печальным лицом ждал их с ключами.

— До сих пор не могу поверить, что подобное случилось здесь, в Вейле. Она была такая милая женщина, ваша мать. Да, очень, очень милая.