Маска времени

Анна вспомнила слова Андре Левека: «Это потерявшийся ребенок, которого надо за руку вывести из кромешной тьмы к свету».

— Произошло еще вот что, мама. Мы с Филиппом стали любовниками. Посмотри.

Она сняла ожерелье и поднесла его к щеке матери. В солнечном свете бриллианты засияли. Анна не разбиралась в драгоценностях, но не сомневалась, что это были подлинные камни. Они обладали совершенными гранями и, кажется, стоили очень дорого.

— Бриллианты, мама. Это случилось, и я знала, что так будет… — прошептала Анна и надела ожерелье. — Знаешь, я так хочу его. Я хочу, чтобы он всегда был моим. Она прикусила губу и почувствовала острую боль. — Ну разве твоя дочь не эгоистка? Ты лежишь здесь без движения, а я рассказываю о своем любовнике. Но я ничего не могу поделать с собой. Это не значит, что я о тебе не забочусь, мама, просто мне никогда не приходилось любить прежде. А Филиппа я люблю.

Анна вдруг замолчала и какое-то время пристально изучала неподвижное лицо матери, напряженно вслушиваясь в размеренное дыхание Кейт. Бинты сняли, и теперь были видны швы на голове. Раны начали зарастать волосами.

Анна почувствовала, как ком подступил к горлу. Она быстро подошла к окну:

— Мне трудно выносить все это, мама.

Из окна были видны голубые вершины гор да крыши домов Вейла.

— Жизнь — такая дрянь. Ты лежишь здесь, Эвелин умирает одна в Англии, а я влюбилась в самого лучшего мужчину на свете. И мне так грустно, так печально, но я счастлива одновременно. Нет. Так не должно, не должно быть.

Дверь открылась, и на пороге показался Рам Синкх, со спокойным и ласковым лицом:

— Мне уже сообщили, что вы здесь. Как вам нравится эта палата?

— Впечатляет, — заметила Анна, справившись со своими чувствами.

— А как вы нашли вашу мать сегодня?

— Немного лучше.

Синкх улыбнулся в ответ:

— Прекрасно. Музыка — это очень хорошая идея. Кстати сказать, я люблю это произведение.

— Мама тоже его любит.

— Сестра объяснила вам, как все здесь работает? Эти аппараты подключены к грудной клетке и сразу подают сигнал, если дыхание становится прерывистым. Кровеносное давление находится также под контролем. Великолепная техника.

— Вы пришли сюда, чтобы еще раз попытаться меня уговорить перевезти маму в другую клинику?

— Совсем нет. Я, наоборот, рад, что она осталась здесь. И, поверьте, на вас никто и не пытался оказывать давление.

— Неужели?

Синкх начал внимательно изучать показания мониторов, словно собирался убедить Анну в своей искренней заботе о пациентке. Затем снова посмотрел на Анну с выражением искреннего удовольствия:

— У вас прекрасное ожерелье.

— Подарок.

— Щедрый даритель. Камни очень редкие. — Он оторвал свой взгляд от бриллиантов и посмотрел прямо на Анну. — Когда я вошел сюда, то слышал, как вы разговаривали с матерью.

— Да.

— Вы думаете, будто она находится где-то здесь поблизости и может услышать вас, даже когда ее мозг почти не действует?

— Совершенно верно. Скажите мне, доктор, вас интересует концепция дуализма функций мозга и сознания?

— Только как абстрактная теория. А почему вы спрашиваете меня об этом?

— Я прочитала несколько книг о коматозных больных. Вот почему я спросила вас об этом. Весьма заманчивая философская идея. Действительно, наше сознание — вещь особая, и всегда ли оно зависит от электрохимической активности мозга? Неужели сознание умирает в тот момент, когда умирает сам мозг? Или все-таки оно живет автономно от всех этих нейронов?

— Это довольно трудный и непонятный вопрос, — заметил Синкх. — Я предпочитаю вернуться к чисто медицинским проблемам ухода за больной.

— А для меня эти вопросы очень интересны. Неужели мозг — это только механизм, в котором даже нет места для духовного? Тогда вы — это не вы. Раз нет души, то нет и личности? Нет ничего, кроме нервных окончаний?

— Простите, но я уже сказал вам, что это довольно непонятно. И у меня нет по этому поводу никаких соображений.

— А у меня есть, и весьма определенные. Я верю в существование души. Верю, что душа моей матери не оставила тела. И это намного важнее, чем просто механическое воздействие на ее плоть.

Анна говорила совершенно спокойно, но в каждом слове ее чувствовалась убежденность. Синкх посмотрел на нее и улыбнулся.

— Я уважаю вас, мисс Келли, — сказал он и взялся за ручку двери.

Дверь закрылась, и Анна медленно вернулась к постели. Она стояла и продолжала кусать нижнюю губу.

— Врач думает, что ты просто сломанная машина. Он хочет отправить тебя в приют, как на свалку, чтобы ты умирала там. Но ты не умрешь, не умрешь!

К полудню из Денвера приехали два слесаря.

Внешне они оказались очень приятными людьми. Анна провела их в спальню. Там рабочие начали изучать сейф как истинные профессионалы.

Старший из двух — лысый мужчина с бородой — улыбнулся Анне и покачал головой.

— Если бы мы могли открыть эту штуку, то, поверьте, мы зарабатывали бы на жизнь другим способом. Это очень хороший сейф. Нам надо попытаться высверлить замок.

— А что, это трудно сделать?