Маска Цирцеи

— Жизнь простых людей! Думаешь, Геката не сможет найти другого оружия? Человеческую жизнь легко заменить, но есть оружие, которого заменить нельзя. Боги — нечто большее, чем люди. Они наверняка владеют могучими силами. Однако они не могут ими воспользоваться, если лишаются своих инструментов.

— Они могут создать новые.

— Вряд ли. Маску сделал Гефест, которого убил Аполлион. Без нее этот мир был бы безопаснее для нас обоих.

— Да, — сказал он, глядя на пролитое вино. — Да, это возможно.

— Вот только не для нас обоих — ты явно подумал именно так. О, да, мою жизнь легко можно укоротить, и эта мысль не дает тебе покоя. Но что бы ты от этого выиграл? А теперь внимание, Фронтис. — Я наклонился, кладя руку ему на плечо. — Мы люди, а не полубоги, и не боги. Но мы умные люди. Пусть так называемые боги сражаются между собой, если хотят, и не втягивают нас в свои ссоры. В моем мире есть огромные запасы знаний, которые были бы весьма полезны для тебя. Он задумчиво кивнул, все еще колеблясь.

— Ты не убьешь меня сейчас, — заявил я с уверенюстью, до которой мне было очень далеко, — а потом я тану слишком полезен для тебя, чтобы даже думать об этом. — Мне нужно было произвести впечатление человека сговорчивого, каким был Язон. Он уже поверил, что я пьян.

Я терпеливо ждал, и наконец он спросил:

— Что такое Маска?

— Думаю, что в действительности это искусственный мозг. Я не знаю слов, которыми можно было бы объяснить это на твоем языке. В моем мире мы назвали бы ее чем-то вроде радиоизотопного коллоида, на который некогда наложили характеристическую матрицу первой Цирцеи. — Я поднял с соседнего столика статуэтку, глиняную фигурку кентавра, покрытую глазурью и обожженную в печи, и показал Фронтису отпечаток большого пальца.

— След пальца ремесленника. Возможно, скульптор давно умер, но эта его частица живет по-прежнему. Понимаешь?

— Отпечаток пальца — согласен, — сказал он. — Но мысли! Разве они реальны?

— Да, — ответил я. — Мысли — это форма энергии, которую можно зарегистрировать, и мы это делаем в на шем мире. Разум первой Цирцеи живет в Маске, которая, как я уже сказал, является неким прибором. Каждая Цирцея, воздающая честь Гекате, является обычной женщиной. Богиня является к ним, лишь когда они надевают Маску. — Я умолк, не сводя с Фронтиса глаз. Потом очень медленно добавил: — Руно — тоже прибор, и только. Если бы удалось уничтожить и его…

Взгляд его пронзал меня насквозь.

— Что ты знаешь о Золотом Руне? Я пожал плечами.

— Не так уж много… Но достаточно. Фронтис рассмеялся с легкой иронией.

— Мало или много, это не имеет сейчас значения. Думаешь, мы не пытались уничтожить Руно? Я смотрел и ждал, и он продолжил:

— Нам известно, что Руно представляет опасность для Аполлиона. Но каким образом? Это известно только богам. Многие верховные жрецы пытались уничтожить Золотое Руно. Это не удалось никому. Вот почему оно висит в неприступном месте, охраняемое от любопытных! То, чего нельзя уничтожить, можно, по крайней мере, хорошо охранять.

— Возможно, мне известно, как освободиться от него, — сказал я небрежно. — Поговорим об этом в другой раз. Что касается Маски, то…

— О, Маска! Я читаю твои мысли, друг мой. Ты хочешь, чтобы тебя отправили за ней на Эю.

Я постарался изобразить смущение, что оказалось не так уж трудно.

— Никому другому нельзя доверить эту миссию, — сказал я. Он рассмеялся, а я резко встал. — Ну, так добудь ее сам! Плыви на Эю, если осмелишься, и попроси у Гекаты Маску! Помни, Фронтис, я буду с тобой сотрудничать, но я не слепое орудие. Я подсказал тебе один способ получить Маску, теперь сам придумай другой или признайся, что не можешь этого сделать. И не заставляй меня ждать слишком долго!

Я молча смотрел на него какое-то время, чтобы произвести впечатление, потом сел и глотнул вина.

Наконец он кивнул.

— Прекрасно, плыви на Эю. Я дам тебе корабль. А пока будь моим другом и гостем. Лучше иметь тебя другом, чем врагом, сын Язона.

— Ты убедишься, что это выгоднее, — заверил я его. Он улыбнулся.

— Разумеется, я это учел. Да, мы будем хорошими друзьями.

Ложь давалась ему без труда.

Панир был прав — я изменился в святилище Аполлиона. Воспоминания Язона перестали терзать меня, однако я не утратил их — нет, теперь я их находил. Я мог использовать их, как мне того хотелось, и меня больше не потрясали изменчивые настроения Язона.

Что же касается Ока Аполлиона, это и вправду было оригинальное устройство!

Зондирование памяти — идея не новая. Существо, названное Аполлионом, или его жрецы-ученые создали для зондирования психики устройство высшего класса. Проведенное слишком глубоко, оно могло лишить человека всех воспоминаний, оставив его беззащитным, как ребенок. Однако в моем случае зондирование было вовремя остановлено.