Маска призрака (ЛП)

Евангелина отскочила с пути одного из обломков, который едва в неё не попал.

— С ума сошла? — крикнула она.

Голем посмотрела назад и пожала плечами.

— Оно шустрое.

По крайней мере, никто не пострадал. Другие, казалось, были менее возмущены, чем Евангелина, и более заинтересованы в теперь уже пустом дверном проеме внутрь башни. Винн смело вошла внутрь, и остальные быстро последовали за ней. Евангелине не оставалось другого выбора, кроме как поступить так же.

Внутри было темно и холодно — холоднее, чем вообще было положено, даже в каменном здании. Вдобавок ко всему, тот ничтожный свет, что проникал сквозь проход, показывал страшную картину — вся комната была забрызгана высохшей кровью и останками. Все это покрывало пол, было размазано по стенам…  стоял густой и заплесневелый запах. Тел не было, но она слышала, как кто-то двигается там, далеко в темноте. Большие, волочащиеся по земле существа. В её воображении возникло слишком много образов.

Винн ударила посохом по полу; он засиял, сопровождаясь эхом раздавшегося звона. Тени словно отпрыгнули от света, открывая взору огромную винтовую лестницу и проходы, ведущие вверх и вниз, но Евангелине это не принесло ни малейшего облегчения. Она чувствовала себя незваным гостем.

По её коже холодной змейкой проскользнуло плохое предчувствие.

— На стене есть надписи, — приглушенно сказала Адриан.

Прямо возле дверей были слова, намазанные кровью. Большая часть этих слов была невразумительной тарабарщиной, но одно предложение было четким: «МЫ ХОТИМ ВЫБРАТЬСЯ».

Евангелина озадаченно нахмурилась.

— Двери были заперты изнутри, разве нет? Если они хотели выбраться, они не могли…  уйти?

Она мгновенно пожалела о том, что говорила слишком громко — её голос отозвался эхом по залу, и она постаралась не думать о том, кто были эти «они».

Снова одержимые трупы, или что-то хуже?

— Они не были заперты, — хрипло промолвила Шейла, — они были запечатаны.

— Как?

— Его догадка не лучше моей.

Рис отошел от надписи, по его лицу было видно, что его тошнит. Евангелина чувствовала то же самое.

— Куда мы пойдем? — спросила она. — Вверх по лестницам?

Винн отрицательно помотала головой.

— Вниз. Адамант встроен в расщелину. В этой части крепости находятся обычные жилые помещения. Лаборатория Фарамонда располагается ниже.

— Вниз, — повторил Рис. Он встряхнулся, будто бы сбрасывая что-то неприятное. — Конечно же, вниз, куда же еще, правда? Когда-нибудь я захочу встретить демона, которому нравится приятное, хорошо освещенное помещение.

— Не сегодня.

— Старая магесса все ещё хочет найти её друга? — спросила Шейла.

— Да, — неуверенно ответила Винн.

Они стояли в темноте, а за дверями мстительно свистел ветер. Больше нечего было сказать. Пора было начинать.

Рис сказал Коулу возвращаться в башню, и в какой-то момент Коул хотел так и сделать. Спрятавшись в тенях, он наблюдал за тем, как их кони выехали за пределы деревни, и думал о словах Риса. Он мог найти свои следы, найти нужную дорогу, и вернуться в эту огромную и страшную башню, совсем один. Это могло быть приключением.

Но потом он почувствовал себя одиноким. Он никогда не думал, что то, что он выйдет в мир, за пределы Башни, окруженный множеством незнакомых людей, будет заставлять его чувствовать себя ещё более невидимым, чем когда-либо. В каком-то смысле, вернуться назад в Башню будет облегчением. Это было знакомое и безопасное место. Но Риса там не будет. Рис может оказаться в опасности и никогда не вернуться. Коул останется навсегда один. Эта мысль заставила его идти вперед.

И он следовал за ними. Несколько дней он держался от них так далеко, насколько мог, опасаясь, что Рис может увидеть его и силой заставит его уйти. Маг постоянно оборачивался на своей лошади, искал кого-то, и каждый раз Коул вздрагивал. Он старался идти в стороне от дороги, в густом кустарнике, настолько, насколько смел. Но потом ему в голову пришла мысль: а что если Рис не может видеть его?

Что если он теперь невидим и для Риса?

Этот страх начал грызть его, словно червячок, пробравшийся глубоко в желудок и свернувшийся там холодным комком. Каждое утро он просыпался, покрытый росой и дрожащий от холода, цепенея в страхе, что Рис и другие уже покинули свой лагерь. Потом с бешено колотящимся сердцем он бежал к ним, пока не находил их спящими. Только тогда он вздыхал с облегчением, даже если часть его отчаянно хотела разбудить Риса. Просто чтобы поговорить с ним. Просто чтобы услышать другой голос.

Иногда, следуя за группой, он шел прямо посреди дороги, надеясь, что Рис обернется и тогда предпримет что-нибудь. Но этого не происходило. Часто они были так далеко впереди, что на расстоянии казались не более чем пятнышком, и каждый раз, когда они исчезали за холмом или склоном, он начинал волноваться. Что если они свернули с дороги, а он не заметил? Что если он потерялся здесь навсегда?