Маска Гермеса

Поддавшись на откровенность главного своего покровителя, Спирин, вероятно, без оглядки несся в лоно западни. От нахлынувшей растерянности он пытался собрать себя в кулак, сканируя каждое малейшее движение и оттенок интонации Головко, пытаясь уловить фальшь.

- Поделись своими соображениями, - босс вскинул руку, слабая улыбка не сходила с его лица.

Спирин пожал плечами, изображая неуверенность, что было не трудно в его настоящем состоянии.

- Никакого конкретного плана у меня нет. Я не привык идти наповоду у своих внезапных идей, потому что приучил себя думать над конкретно поставленной задачей, и не заигрывать со своим тщеславием.

Жесткое лицо начальника, по истине, римское, скупое на ужимки, сбитое и мореное от постоянного напряжения, способное лишь на натянутые улыбки, вдруг смялось в паутину множественных и глубоких морщин. Но все же, эта широта восклицающего жеста светилась вечным, грозным лукавством.

- Другого ответа и не ожидал, - с этими словами его лицо снова обрело вид неподвижного изваяния. - У меня есть полномочия принимать участие в любом расследовании. И материалы засекреченного дорасследования, по несостоявшемуся теракту, мне знакомы.

Головко сделал паузу, будто тяжело выговорил последнюю фразу, но не из-за того, что испугался выдаваемой тайны. Это ему не позволило бы высокомерие. Он выразил торжественность момента, который должен был развеять сомнение подчиненного, и побудить того к ответной откровенности. Спирин замер, будто парализованный ядовитым укусом, оставаясь в здравом уме.

- У следствия есть нить, которая ведет к финансисту экстремистов. Ты знаешь его имя. Великобритания предоставила ему убежище, - отчеканил Головко.

- Речь идет о Мерзоеве?

- Именно.

- И какого рода сведения? - протараторил Спирин, скрывая волнение.

- Известны банки, через которые проводились средства.

Головко отлип от спинки кресла и оперся локтями на стол, его голос потерял и тень насмешливости, и обрел ту официозную трескучесть, от которой у подчиненных, ненависть к нему, уходила от страха в пятки.

- Его нужно убрать, - отрезал он.

- Убрать? -сиплым голосом удивился Спирин, что не вызвало ни малейшего замешательство у патрона.

- Убрать, значит ликвидировать. То есть, устранить физически, - Головко уставился на Спирина как удав на жертву.

Внесудебные расправы с террористами с некоторого времени были узаконены, и выполнялись по распоряжению главы государства. Разумеется, проводились они негласно и государство своей причастности не признавало. Практика применялась на своей территории, или в мало влиятельных странах, где скандал, как бы, не имел серьезных последствий для репутации страны. Но Европа совсем иное дело. Спирин усомнился в санкции на такую операцию со стороны высшего лица, для которого такая услуга оказалась бы просто провокацией. Головко даже бы не стал покрывать Спирина, на которого и ложился весь риск.

- Что тебя смущает? Свыше давно отдано распоряжение об уничтожении террористов, где бы они не находились.

- И даже, когда убежище им предоставила Европа?

- Какое имеет значение, кто им дал убежище? - властный тон развеял надежду возражать с позиции политического скандала.

Спирин принял растерянный вид, чтобы не дразнить своего неофициального начальника как разъяренного зверя, не увидевшего знак покорности.

- Почему эту санкцию не дает сам директор, который в свою очередь, должен получить одобрение президента?

- Тебе он и не даст. Хотя бы потому, что не доверяет. Президент утвердил список, в него входит и Мерзоев. Но ты его не увидишь. Это не твой уровень доступа. Ты ведь раньше не получал непосредственных приказов от президента? В общем, государственные службы не должны быть к этому причастны. Пусть все выглядит так, будто это внутренние разборки преступников. Такое правило всегда срабатывает. Пусть в прессе поднимется трескотня, чем больше, тем лучше, а нам главное, чтобы не оставлять следов.

Головко снова оперся на спинку кресла, вальяжно, с видом правителя, которому не только многое как бы подвластно, но и который одаривает своим поручением подданного.

- Директор сразу все поймет. - Спирин все больше чувствовал в себе смелость к возражению.

- Он будет проинформирован, в свое время.

- Но его псы у меня на хвосте. А полномочий на эту операцию у меня нет. Меня это более всего беспокоит.

- Мое слово - твои полномочия. У меня есть разрешение на проведение таких мероприятий. А не только у твоего непосредственного начальства. Случится внутреннее расследование, сошлешься на меня.

Дверца западни захлопнулась, понял Спирин, крыть при таких заверениях было нечем.

- Это дело, скорее, внешней разведки, там есть для этого специалисты, - с проигрышным видом оспаривал подопечный.

- Они могут помочь лишь информацией. Им незачем светиться. Для этого задания, другой кандидатуры, кроме тебя, у меня нет.

Его напряженный взгляд не давал много времени на раздумье.

- Этой операцией я компрометирую директора?

- Именно это и нужно. Удачной акции против Мерзоева будет достаточно. Президент заподозрит прежде всего Буранова.