Маска Гермеса

Но Вольский взглянул на него с ледяной строгостью.

- Однако же пахнет организацией терроризма, или даже государственной изменой, - холодно заключил он, глядя перед собой сосредоточенно и сурово.

- Это верно, - подхватил Буранов. - И такого в нашей системе не должно быть по определению. Нужно выжигать это каленым железом.

Директор оставил последнее слово за собой, хотя в душе не прочь был обыграть фигуру Спирина против своих врагов в других силовых ведомствах, с которыми у того были столь тесные и обширные связи. Но в отличие от Вольского, ни в коем случае не хотел бы допустить огласки подобной степени коррупции и антигосударственных провокаций в своем учреждении.

***

Спирин никак не выказывал своей суеты после такого судьбоносного для него разговора. Занимался текущими делами, ни с кем не намеревался встречаться, разве только по явной служебной необходимости. Захочет его увидеть Головко, что неизбежно должно состояться, так как слухи о подобных тайных разговорах доносятся и сквозь глухие стены этого закрытого ведомства, пусть вызывает его в официальном порядке.

Они прикармливали его уликами против него же самого. Но зачем? Уж если разоблачили, а они его разоблачили, то почему не захлопывают ловушку? Получается, что пока ловушка не вполне удалась, и они продолжали гнать его к другой западне, приготовленной с большим тщанием. Не очень то здравый расчет, как ему показалось. Он может прервать все компрометирующие связи, уйти в отставку, или вовсе бесследно исчезнуть.

***

Головко не заставил себя долго ждать и позвонил на следующий день, официально вызвав его на встречу в свой кабинет на Старой Площади , где частично располагалась администрация президента. Выслушав рассказ Спирина о прошедшем дознании, заключил:

- Они хотят убрать тебя как моего человека. Особенно их бесит, что именно ты предотвратил тот взрыв. А он, в курсе, - Головко мягко кивнул в сторону портрета, висящего у него над головой, - чья это личная заслуга.

Затем он сделал паузу и отклонился на спинку кресла. Вид у него был необычно для подобного случая, самоуверенный. Все неистовство своей властной натуры он мог обрушить тогда, когда на его стороне было явное преимущество.

- Странно ему будет услышать, что преданный ему человек, директор, хочет вычистить свое ведомство от тех, кто спасает страну, - Головко поощрительно взглянул на Спирина, который сомнительно ухмыльнулся.

Но тут же подчиненный выразил обнадеживающую гримасу, зная, что босс не бросал слов на ветер.

- Не думаю, чтобы я стал той банановой шкуркой, на которой поскользнулся бы директор, - услужливо ответил Спирин.

- Он хочет, чтобы именно я поскользнулся на тебе, - парировал Головко.

- Его позиции самые сильные, - позволил себе храброе замечание Спирин.

- Конечно. Меня он сожрет и не подавится. Если очень захочет, - саркастически выразился шеф. - Без тебя, еще быстрее. Однако это не значит, что у нас нет способов для защиты. Тайным сыском нам его, конечно, не одолеть. Однако у нас есть одно, не менее эффективное оружие. Шумиха в прессе. Это мы можем вполне устроить. Надеюсь, ты не забыл некто Византа? - Головко сверлил подопечного вопросительным взглядом.

- Нет, конечно, - сразу ответил Спирин.

- Он выполняет особые поручения для конторы. У него, там, заграницей, уже появились некоторые проблемы. Я имею в виду местную полицию. Он неосторожно совершил убийство, иностранная спецслужба его покрывает, но у полиции, якобы, есть улики. Если дать ей наводки, а заодно и журналистам, это заставит твоего начальника занервничать. Какие у тебя соображения на этот счет? Только не говори, что ты ничего не знал о сказанном сейчас мною.

- Даже если бы я и не знал, я не мог бы не думать в этом направлении, - оправдывался Спирин.

Идея Головко не отличалась свежестью. Спирина раздражала ненадежность его союзника Юдина, который за его спиной делился информацией с Головко. Спирин склонен был счесть это за предательство. Похоже, Юдин, превратился в старого подлого пса, разбитого страхом и усталостью, примкнувшего к более надежному, как ему казалось, хозяину. А что еще следовало ожидать - в их среде, иного, и не бывает.

Идею Головко позаимствовал у Юдина, а тот, в свою очередь, у Спирина. Заместитель руководителя президентской администрации надеялся польстить ему, и подбить его на то, что у подопечного давно созрело в голове. Спирин же видел в этом и подвох: один из высших чинов страны намеревался сделать грязную работу его руками, пусть и не в первый раз. Но сейчас Спирин был в шкуре гонимого зверя, и один неверный шаг мог стать для него роковым.

До сих пор такие откровенные разговоры происходили на явочных квартирах, и по обоюдному согласию они оба проверялись на наличие подслушивающих устройств. Здесь же Головко мог поставить разговор на запись. Спирин уже нарушил тайну следствия, раскрыв содержание вчерашнего допроса в кабинете у директора ФСБ, и Головко мог донести этот факт его начальству. Возможно, высшее руководство уже решило, что пришло время для чистки, определив черный список, в котором был и Спирин.