Маска Димитриоса

Латимер молча наблюдал за этими приготовлениями. Его уже сильно мутило.

— Мне все это не нравится, — вдруг произнес он.

— Мне тоже, — успокаивающе отреагировал мистер Питерс, — но меры предосторожности принять следует. Хотя не думаю, что они понадобятся.

Латимеру пришел на ум один американский гангстерский фильм.

— А вдруг он нас обоих просто застрелит?

Мистер Питерс терпеливо улыбнулся.

— Не сейчас! Не позволяйте своему воображению, мистер Латимер, заводить вас столь далеко. Димитриос так не поступит. Слишком шумно и слишком опасно. Не забывайте, что тот человек внизу его увидит. К тому же это не в его вкусе.

— А что в его вкусе?

— Димитриос отличается предусмотрительностью. Прежде чем действовать, он все тщательно продумывает.

— У него был целый день, чтобы все тщательно продумать.

— Да, но он еще не знает, как много известно нам и вовлечен ли в дело кто-нибудь еще. Ему только предстоит это выяснить. Предоставьте все мне, мистер Латимер, я понимаю Димитриоса.

Латимер хотел напомнить, что у Виссера, вероятно, были те же мысли, но потом передумал. Он решил озвучить другое опасение, более личного характера.

— Вы говорили, что когда Димитриос заплатит нам миллион франков, то больше он о нас не услышит. А вам не приходило в голову, что он не согласится? Когда он поймет, что мы не придем требовать еще денег, он может разыскать нас.

— Кого, мистера Смита и мистера Питерсена? Мой дорогой мистер Латимер, нас будет непросто разыскать по этим именам.

— Ваше лицо ему знакомо. А мое он увидит. Он может опознать нас, как бы мы ни назвались.

— Сначала ему надо нас разыскать.

— Моя фотография появлялась пару раз в газетах. И ее снова могут напечатать. Или предположим, что издатель поместит мой портрет на суперобложке книги. И Димитриос его увидит. В жизни случаются и более странные совпадения.

Мистер Питерс поджал губы.

— На мой взгляд, вы преувеличиваете, — пожал он плечами, — но раз вы так нервничаете, спрячьте лицо. Вы носите очки?

— Для чтения.

— Тогда наденьте их. А еще шляпу, и поднимите ворот пальто. Вы можете сесть в углу комнаты, перед телевизором. Это затуманит черты вашего лица. Вот так.

Латимер подчинился. Когда он занял свою позицию, поднял воротник и застегнул его у подбородка, надвинул шляпу на глаза, мистер Питерс посмотрел на него от двери и кивнул:

— Пойдет. Хотя я считаю это излишним. После таких приготовлений мы будем чувствовать себя полными дураками, если он не придет.

Латимер, который и так уже чувствовал себя полным дураком, пробормотал:

— А есть вероятность, что он не придет?

— Кто знает? — Мистер Питерс вновь присел на кровать. — Ему могли помешать десятки разных вещей. Вдруг он по какой-то причине не получил письмо? Или уехал из Парижа еще вчера? — Толстяк снова бросил взгляд на часы. — Восемь сорок пять. Если он в пути, то скоро уже будет здесь.

Они сидели молча. Мистер Питерс стал подстригать ногти карманными ножничками.

Полная тишина в комнате нарушалась только щелчками ножниц и тяжелым дыханием мистера Питерса. Для Латимера она казалась почти осязаемой: из углов комнаты сочилось нечто текучее, темно-серого цвета. Было слышно, как тикают на запястье часы. Он немного подождал — хотя это показалось ему вечностью, — а потом бросил на них взгляд. Без десяти минут девять. И снова вечность. Он пытался придумать, что бы сказать мистеру Питерсу в надежде скоротать время. Пытался посчитать целые параллелограммы на участке обоев между шкафом и окном. А теперь ему казалось, что он слышит тиканье часов мистера Питерса. Приглушенные звуки из номера сверху — кто-то двигал кресло и разговаривал — только накаляли тишину. Без четырех минут девять.

Внезапно, как выстрел из пистолета, скрипнула одна из ступенек возле двери.

Мистер Питерс прекратил подрезать ногти и, бросив ножницы на кровать, сунул правую руку в карман пальто.

Повисла пауза. Латимер неподвижно уставился на дверь. Сердце его мучительно билось.

Раздался тихий стук.

Мистер Питерс встал и, держа руку в кармане, прошел к двери и открыл ее. Латимер видел, как он всмотрелся в темноту на площадке, а потом отступил назад.

В комнату вошел Димитриос.

14 Маска Димитриоса

Черты человека, строение скелета, плоть, которая его покрывает, — результат биологического процесса. Но лицо — выражение эмоциональной установки — он создает сам. Эта установка необходима для исполнения его желаний, для защиты от надоедливых глаз.

Человек носит лицо как маску, чтобы пробуждать в других эмоции, дополняющие его собственные. Если он боится, то его должны бояться, если он что-то просит, просить должны его. Ширма, скрывающая наготу ума. Лишь художники способны прочитать на лице человека его сущность. Все остальные в своих суждениях опираются на слова и поступки.

И хотя люди интуитивно сознают, что маска — не сам человек, который за ней скрывается, демонстрация этого факта, как правило, их поражает. Двуличность других и должна быть шокирующей, ведь даже собственная сущность нам не всегда понятна.