Маска Дантеса

Остался лишь столб белого света, по которому бежали синие искры помех.

– Когда новости экстренные, передача начинается по внешнему сигналу, – пояснил Гривцов. – У вас на Лации так же?

– Если введено военное положение… – механически ответил Друз.

Столб света дрогнул, в комнате возникла голограмма кабинет-министра.

– Обращение к правительству Лация… – проговорил Владимил, глядя куда-то вбок. – Смерть посла Луция Ливия Друза – дело рук заговорщиков, подосланных Николаевичами. Исполнители – озерники… – фразы падали топором на плаху.

– Почему ты не сказал мне! – арестант повернулся к следователю. – Почему?!

– Не было времени.

Друз опустился на диван, хотел прикрыть рукой глаза, но пальцы наткнулись на дурацкую маску.

– Орк! – Он хотел сорвать ее, но Гривцов закричал:

– Не смей! Твоего дядю отравили с помощью геногаза. Для тебя эта отрава так же опасна, как для него. Один вдох – и ты…

Голограмма кабинет-министра раскололась и пропала, в тот же миг по всему периметру усадьбы завыли сигналы тревоги. Гривцов бросился к обзорному экрану.

– Это не Флакк… – только и выдохнул он.

– Как ты узнал?

– Я видел начало операции по захвату озерного города. Не думаю, что у твоего друга было время менять костюмы. Да и ни к чему это.

– Уверен, что твоего генокода у заговорщиков нет? – спросил Друз.

– Коды следователей хранятся в центральной тюрьме… – Гривцов запнулся.

– Там, где держали меня? Да? Еще в доме маски есть?

Гривцов судорожно сглотнул. Дернул головой. Означало кивок.

– Мчи! К Тимке.

– Не успею…

– Успеешь! Я прикрою. – Друз вскочил с дивана и пихнул Гривцова к двери.

Тот исчез. Друз знал, что одна из камер наблюдения сейчас направлена на него. Что бы ни случилось… погибнет Друз, или уцелеет, или… все равно – записи увидят Корвин и Лери, и Флакк тоже увидит. В их патрицианской памяти слова и поступки Друза останутся навсегда. Вечная память – для римлянина нет другого бессмертия. Неважно теперь – женится Друз на Лери, снизойдет ли сенат к его просьбе и позволит Ливиям Друзам называться патрициями – уже не имеет значения. В эту минуту Друз сам себя заносил в патрицианские списки. Он так проникся значением происходящего, что невольно замешкался. А когда шагнул к окну, то увидел, что трое парней в защитных комбинезонах уже почти рядом с домом. Друз хотел выстрелить, но вспомнил, что стекла в доме непробиваемы как для лучеметов, так и для обычного стрелкового оружия (во всяком случае, так утверждал хозяин). Вести огонь надо из боковой, нарочно для этого сделанной узкой рамы. Друз метнулся к нужной раме, открыл ее и выстрелил. Метил он в ближайшего, а попал в того, что мчался следом. Парень совершил нелепый нырок и завалился на клумбу, ломая сочные стебли георгинов.

– Готов! – заорал Друз.

Но второй раз нажать на разрядник не успел – раздался оглушительный грохот, стекло разлетелось пылью, посыпались куски потолочных панелей, рухнули две колонны, что поддерживали свод в холле. Друза отшвырнуло к стене. К счастью, это была не термограната, а самая обычная, и разорвалась она возле дальней стены. Друза защитила одна из колонн, а так бы его наверняка посекло осколками. К счастью, маска на лице не пропускала не только газ, но и самую обычную пыль, что повисла плотным облаком после взрыва. Друз оттолкнулся от стены, поднялся. Голова шла кругом. Центурион подмигнул уже несуществующей камере и прицелился в тень, что возникла в проеме окна. Но выстрелить не успел: сверху первую тень накрыла вторая, затем обе исчезли.

Флакк пришел вовремя: он знал свое дело.

Глава XII Конфликт

Эксперт распахнул перед Друзом дверь.

– Прошу. Блок стерилен. В воздухе нет опасных примесей. Защита не нужна.

Друз снял маску и огляделся. Похоже… да ни на что не похоже. Окон нет, стены гладкие, желтые приборные панели кажутся бессмысленно выпученными глазами. Посреди комнаты стол с бутылкой фалерна, два бокала. Два уродливых неадаптивных стула. Подходящая обстановка для встречи отца и сына, которые не видели друг друга двадцать лет. Впрочем, вряд ли для такой встречи можно подобрать подходящую обстановку.