Машина различий

Они остановились под угловатым французским фонарём.

– Приятно услышать лондонский выговор, – проворковала незнакомка. – Я так долго жила во Франции, что совсем позабыла английский язык.

– Что вы, что вы, – галантно запротестовал Фрейзер. Голос у неё был очаровательный.

– Я – мадам Турнашон. – Кивок, ослепительная улыбка. – Сибил Турнашон.

– Моя фамилия Фрейзер. – Он поклонился.

Сибил Турнашон нервно подёргивала лайковые перчатки, словно у неё потели ладони. День и вправду был очень жаркий.

– Вы – один из её паладинов, мистер Фрейзер?

– Боюсь, я не очень вас понимаю, мадам, – вежливо улыбнулся Фрейзер. – Вы живёте в Париже, миссис Турнашон?

– В Шербуре, это довольно далеко, но я приехала утренним экспрессом с единственной целью её послушать. – Она помедлила. – И не поняла почти ни слова.

– Ничего страшного, мадам, – сказал Фрейзер, – я тоже. – Ему начинала нравиться эта женщина.

Подъехала машина. Шофёр нагло подмигнул Фрейзеру, сошёл на мостовую, вынул из кармана кусок грязной замши и начал, насвистывая, протирать гофрированное крыло.

Из дверей зала появилась её светлость – с саквояжем в руке. Заметив её, миссис Турнашон слегка побледнела от волнения и вынула из кармана программку лекции.

Она не представляла никакой опасности.

– Ваша светлость, позвольте представить вам миссис Сибил Турнашон, – сказал Фрейзер.

– Здравствуйте, – кивнула леди Ада. Миссис Турнашон сделала книксен.

– Вы не дадите мне автограф? Прошу вас. Леди Ада недоумённо моргнула.

Фрейзер протянул ей ручку из собственного блокнота.

– Разумеется, – сказала леди Ада, беря у Сибил программку. – Простите, как вы сказали вас зовут?

– Сибил Турнашон. Мне произнести по буквам?

– Не надо, – улыбнулась её светлость. – Есть знаменитый французский аэронавт Турнашон[162], ведь верно? – Она расписалась, используя в качестве пюпитра услужливо подставленную Фрейзером спину. – Это не ваш родственник?

– Нет, ваше высочество.

– Простите? – удивилась леди Ада.

– Ведь вас называют королевой машин… – Торжествующе улыбнувшись, миссис Турнашон выхватила программку из несопротивляющихся пальцев её светлости. – Королева машин! А вы маленькая, седая и комичная, самый заурядный синий чулок! – Она рассмеялась чуть истерически. – Эта афера с лекциями, которые вы тут устраиваете, дорогуша, – деньги-то хоть приносит? Надеюсь, что да.

Леди Ада смотрела на неё с неподдельным изумлением.

Пальцы Фрейзера судорожно сжали трость. Он шагнул к обочине, быстро распахнул дверцу машины.

– Одну минуту! – Женщина сдёрнула с затянутого лайкой указательного пальца до вульгарности роскошное кольцо. – Ваша светлость, прошу вас, я хочу, чтобы вы это взяли!

Фрейзер заступил между женщинами, опуская трость.

– Оставьте её в покое.

– Нет, – воскликнула миссис Турнашон, – я слышала разговоры, я знаю, что ей очень пригодится… – Она отодвинула его спиной и протянула руку. – Ваша светлость, прошу вас, возьмите! Мне не следовало вас обижать, это было просто подло. Пожалуйста, примите мой подарок! Пожалуйста, я ведь, правда восхищаюсь вами, я высидела всю эту лекцию. Возьмите, пожалуйста, я принесла его специально для вас! – Она отступила и улыбнулась. – Спасибо, ваша светлость! Удачи вам. Я не стану вас больше беспокоить. Оревуар! Бонн шанс![163]

Фрейзер последовал за её светлостью в машину, захлопнул дверцу и постучал по перегородке. Шофёр занял своё место.

Машина тронулась.

– Что за странная особа, – произнесла её светлость. Она раскрыла ладонь. В филигранной оправе блеснул довольно крупный бриллиант. – Кто она такая, мистер Фрейзер?

– Я бы предположил, что эмигрантка, мадам, – сказал Фрейзер. – И весьма наглая.

– Как вы думаете, я зря взяла это кольцо? – Дыхание леди Ады отдавало бренди и сельтерской. – Это как-то не совсем прилично. Но иначе была бы сцена. – Она поднесла камень к полосе пыльного солнечного света. – Посмотрите, какой он большой! И дорогой, наверное.

– Страз, ваша светлость.

Перехватив кольцо, как кусок мела, леди Ада провела камнем по стеклу кареты. Послышался тонкий, почти неслышный визг, и на стекле осталась блестящая бороздка.

Всю дорогу до отеля они просидели в молчании.

Глядя на мелькающий за окном Париж, Фрейзер вспоминал инструкции. «Не мешайте нашей старушке пить, сколько влезет, – говорил иерарх с обычной своей убийственной иронией, – говорить, что хочет, флиртовать, с кем хочет, лишь бы только не было скандала. Вы можете считать свою задачу успешно выполненной, если сможете удержать нашу маленькую Аду от игральных автоматов». Прежде шансов на подобную катастрофу было немного, поскольку в её сумочке хранились лишь билеты и немного мелочи, но бриллиант серьёзно менял положение. Теперь придётся удвоить бдительность.

Их номера в «Ришелье» были весьма скромными и сообщались дверью. Замки на дверях казались вполне надёжными, а неизбежные глазки для подсматривания Фрейзер отыскал и заткнул в первый же день. Ключи от номеров он хранил у себя.

– Там осталось что-нибудь от аванса? – спросила леди Ада.

– Достаточно, чтобы дать шофёру на чай, – ответил Фрейзер.

– О Боже. Так мало?