Мартин Борман

Поскольку Борман был в Берлине, когда его взяла штурмом Красная армия, я обратился затем к помощи организации, которая была способна проникнуть в официальные советские круги и выяснить, что в действительности происходило в Берлине в мае 1945 года. Это была Организация промышленного развития Южной Германии, под крышей которой проводились разведывательные операции под руководством Рейнхарда Гелена. Организация финансировалась ЦРУ и располагалась на тщательно охраняемом огороженном участке площадью в 25 акров (10 гектаров) в Пуллахе (Пуллах-ам-Изарталь), южном пригороде Мюнхена.

Гелен служил в качестве начальника разведывательных служб немецкой армии на определенных участках фронта в России. В этом качестве он снабжал Гитлера достоверной информацией о предполагаемых операциях Красной армии. Фюрер пренебрег большей частью этой информации. После войны генерал-лейтенант Гелен передал себя, свои секретные папки и штат в распоряжение американских оккупационных властей, которые приняли его предложение.

Услуги Гелена для ЦРУ оценивались в 1953 году примерно в 6 миллионов долларов. Эта сумма была потрачена на приобретение знаний около 4 тысяч специалистов германской разведки, многие из которых имели опыт службы в бывшей нацистской армии и в СС. Они владели уникальными связями и информацией о востоке, особенно относительно восточногерманских и советских дел. Я попросил Бюро Гелена предоставлять любую возможную информацию о том, что случилось с секретарем фюрера, после того как он покинул имперскую канцелярию.

Пока расследование проходило различные фазы, в марте 1953 года умер Иосиф Сталин. За этим последовала некоторая либерализация его негибкой политики, а также перемены в советской иерархии. В том же месяце британский верховный комиссар передал западногерманским властям, по просьбе доктора Аденауэра, ответственность за расследование и постепенное привлечение к суду доктора Наумана и его сообщников. Разумеется, позднее они были освобождены без суда, поскольку западные немцы решили, что против них не было каких-либо серьезных улик.

Как сообщил мне офицер связи с западногерманским министерством юстиции, министерство удовлетворилось тем, что Борман не имел ничего общего с группой Наумана. Эта новость, подвергать сомнению достоверность которой не было никаких оснований, явно исключала возможность взаимодействия Бормана с Науманом. Тем не менее теперь расследование зашло так далеко, что ЦРУ решило выяснить для себя, жив ли Борман или мертв.

К июню 1953 года я закончил составление отчета для доктора Бродерика. Первым пунктом в нем шло краткое изложение содержания всех найденных сведений резидентурами ЦРУ в Латинской Америке, арабских и европейских странах. Ни одна из них не смогла обнаружить Бормана. Все резидентуры сомневались в достоверности сообщений тех, кто утверждал, что видел его после войны. Имелись различные спекуляции относительно мотивов свидетелей. Среди них были искренне заблуждавшиеся лица, искатели публичной известности или типы людей, видевших летающие тарелки.

Бюро Гелена сообщило, что Бормана нет ни в Восточной Германии, ни в Советском Союзе. Бюро не смогло также установить, что случилось с ним после выхода из имперской канцелярии. Однако оно предоставило один конкретный факт. В мае 1945 года русские солдаты нашли в Берлине дневник Бормана и отослали его в Москву. Последние две записи в нем гласили: «30 апреля. Адольф Гитлер X, Ева Б. X. 1 мая. Попытка прорыва».

Главный сценарист берлинской резидентуры ЦРУ предложил четыре сценария в качестве стимула для работы мысли. Первый сценарий предполагал, что Борман был осведомителем. Вечный приспособленец, он предложил свои услуги советской разведке, когда стало очевидным, что дело нацизма проиграно. Он поставлял Советам бесценную информацию о намерениях фюрера и стратегии Верховного главнокомандования вермахта, облегчив таким образом русским победу. Вознаграждение Борману было очевидным. Во время переговоров с ними генерала Кребса Советы предложили Борману план бегства до моста на Инвалиденштрассе и имитации здесь его гибели. Затем его подобрал советский патруль и доставил в Россию, где он стал жить в комфортных условиях в качестве ведущего советского эксперта по немецким делам. Если возникнет благоприятная ситуация, он вернется в Германию как ее Комиссар.