Марта

Этот голос дошел до нее. Он был ей хорошо знаком. Марте показалось, что в эту минуту ее прошлое зовет ее. Медленно, с трудом оторвала она глаза от высокого неба и остановила их на лице женщины, которая стояла около нее. А та бросила на снег соболью муфту и протянула к Марте маленькие руки в сиреневых, блестящих перчатках.

— Каролина! — пробормотала Марта удивленно, а потом словно светлый луч пробежал по ее лицу и оживил застывшие черты.

— Карольця! — сказала она громче и, встав, схватила протянутые к ней руки.

— Карольця! — повторила она. — Боже мой, неужели это в самом деле ты?

— Ты ли это, Марта? — спрашивала в свою очередь женщина в атласе и соболях, с грустью глядя на бледное, исхудалое лицо, при виде нее засиявшее радостью.

Но грусть, видно, не привыкла долго гостить в глазах Каролины. Женщина в атласе засмеялась и, обратившись к своему спутнику, сказала:

— Вот видите, пан Александр, какие встречи бывают в жизни! Ведь мы с Мартой знаем друг друга с детства!

— Да, с детства! — повторила Марта, теперь только заметив Олеся и приветствуя его кивком головы.

— По ком ты носишь траур? — спросила панна Каролина, быстрым взглядом окидывая жалкую одежду Марты.

— По мужу.

— По мужу! Значит, ты овдовела! Жаль! Интересный был у тебя муж… Где же ты живешь? В деревне или здесь, в Варшаве?

— Здесь.

— Здесь? А почему ты не вернулась к себе в деревню?

— Через несколько месяцев после моей свадьбы отцовское имение было продано с торгов.

— С торгов! Вот как! У тебя, значит, не осталось никакого состояния? Ну, конечно, Ясь любил тебя безумно и, должно быть, тратил на тебя все, что зарабатывал. Что же ты теперь делаешь? Как живешь?

— Я швея.

— Тяжелая работа! — со смехом сказала женщина в атласе. — И я пробовала ею заняться, но у меня ничего не вышло.

— Ты, Каролина? Ты была швеей? — удивилась Марта.

Женщина в атласе снова засмеялась.

— Ну, я же говорю — пробовала, да не вышло! Что поделаешь? Такова воля провидения, и я на него не жалуюсь…

И она снова засмеялась. Этот часто раздававшийся смех, беспечный и кокетливый, казалось, вызывался скорее привычкой, чем искренним весельем. Марта окинула взглядом богатый наряд стоявшей перед ней женщины.

— Ты замужем? — спросила она.

Каролина снова рассмеялась.

— Нет! — воскликнула она. — Нет, нет! Замуж я не вышла, моя дорогая! То есть как тебе сказать?.. Нет, нет, замуж я не вышла…

На этот раз смех был какой-то неприятный, наигранный. Веселый Олесь, не спускавший глаз с Марты, при последнем ее вопросе взглянул на Каролину, погладил ус и усмехнулся.

— Однако что же это я? — воскликнула та. — Своей болтовней я задерживаю вас на холоде. Ведь можно взять извозчика и поехать ко мне. Поедем, Марта, да? Поговорим по душам и расскажем друг другу историю нашей жизни…

Она опять засмеялась и, бросая вокруг себя быстрые взгляды, добавила:

— Ах, эти истории жизни! Какие они бывают забавные! Расскажем их друг другу, не правда ли, Марта? Едем!

Марта колебалась.

— Не могу, — сказала она. — Дочка ждет меня.

— А, у тебя есть ребенок! Ну так что же? Подождет еще немножко.

— Не могу…

— Ну, тогда приходи ко мне через час… хорошо? Я живу на Крулевской улице.

Она назвала номер дома и сжала руку Марты.

— Приходи, приходи! — твердила она. — Я буду ждать… Вспомним былые времена.

Былые времена всегда полны очарования для тех, кому новое не принесло ничего, кроме слез и горя.

Марту приободрила и взволновала встреча с неожиданно найденной подругой юности.

— Хорошо, — сказала она, — через час я приду к тебе, Карольця…

Когда Марта оказала «приду», Олесю неудержимо захотелось высоко подпрыгнуть и закричать: «Ура!» Однако он не сделал ни того, ни другого, только отступил назад и щелкнул пальцами. Черные глаза его горели, как раскаленные угли, и были прикованы к бледному лицу Марты, которое сейчас осветила улыбка. Когда молодая женщина ушла, веселый Олесь обернулся к своей приятельнице:

— Клянусь жизнью, никогда я не видел такого милого, такого привлекательного создания! Как идет к ней даже этот омерзительный платок!.. Я одел бы ее в атлас, в бархат, в золото…

Пани Каролина подняла вдруг голову и посмотрела в разгоряченное лицо молодого человека.

— В самом деле? — спросила она, растягивая слова.

— Да, — ответил Олесь, многозначительно глядя ей в глаза.

Женщина в атласе засмеялась холодным, отрывистым смехом.

* * *

Зимний день близился к концу… В гостиной, окнами выходившей на Крулевскую улицу, в камине за железной решеткой искусной работы пылал уголь, распространяя вокруг приятную теплоту.

У камина стояла кушетка, обитая тёмнокрасным штофом, и низкое кресло-качалка, покрытое цветистым ковром, со скамеечкой для ног, на которой, была вышита шерстью длинноухая охотничья собака.

На кушетке полулежала стройная женщина в черном платье, обшитом внизу траурной белой каймой.