Марсианское диво

В отличие от своих предшественников, Нарбутис и Миллз были к этому готовы. Размышлять о происхождении аномалии не входило в поставленную перед ними задачу – такими размышлениями (вполне, впрочем, безуспешными) занимались ученые. А Нарбутис и Миллз просто должны были принять этот факт к сведению, не более того. Факт относился к категории благоприятных, потому что позволял работать без шлемов и заплечных баллонов и чувствовать себя чуть ли не как дома, на той же базе. А фактом неблагоприятным могли стать сбои, а то и полное отсутствие радиосвязи с кораблем-маткой, как это было у первых «аргонавтов».

Однако, связь пока не прерывалась, и Людас Нарбутис, на правах руководителя группы, состовшей из двух человек, доложил командиру «Арго-2» о благополучном финише.

Астронавты, расположившись у самого «шмеля», заканчивали сборку экскаватора, нет-нет да и поглядывая по сторонам и на розоватое, все больше светлевшее, почти прозрачное небо: они еще не привыкли к Марсу, новые впечатления еще не отстоялись, и хотелось смотреть, смотреть и смотреть вокруг, любоваться красотами иного мира, отделенного от Земли черными космическими безднами. Да, пейзаж был знакомым – они не раз и не два видели «картинки», переданные в хьюстонский ЦУП с модуля Первой марсианской; но одно дело – рассматривать со стороны, на экране, и совсем другое – находиться внутри такой «картинки» и наблюдать все собственными глазами. Никакая, даже самая совершенная аппаратура не может заменить непосредственного восприятия. Но вволю наглядеться на Марс они могли себе позволить только после загрузки «шмеля» золотым нектаром…

В очередной раз подняв голову и бросив взгляд в сторону Марсианского Сфинкса, Бастиан Миллз издал настолько странный звук – какой-то гибрид вздоха и стона, – что Людас Нарбутис резко повернулся к нему.

– Что такое?

Нанотехнолог молча показал рукой, не выпуская из нее универсальный ключ.

– Господи… – севшим голосом выдохнул Нарбутис. Такая интонация, наверное, была у апостолов, узревших воскресшего Иисуса.

По ржавой равнине, освещенной немощным солнцем, брела к модулю, отчетливо выделяясь на фоне Сфинкса, далекая оранжевая фигура. Такая же оранжевая, как комбинезоны Нарбутиса и Миллза. Брела спотыкающейся деревянной походкой, подобно зомби – ожившим мертвецам из малобюджетных триллеров. Фигура представлялась столь же неправдоподобной, нереальной, как и появление зомби на улицах Нью-Йорка или Чикаго – не в кино, а в обычной повседневной жизни.

Кто знает, как реагировали бы оба астронавта на такое невероятное явление, если бы не были предупреждены о возможности чего-то подобного. Правда, возможность эта представлялась – не только им, но и остальным посвященным – совершенно иллюзорной, относившейся к области чистой фантастики. Но иллюзия обернулась реальностью, фантастическая книжка на деле оказалась телефонным справочником, содержавшим подлинные номера.

Не сговариваясь, инженер-пилот и нанотехнолог побросали инструменты и чуть ли не бегом устремились навстречу тому, кто каким-то невероятным образом умудрился целый земной год провести на Марсе, не умерев от голода и жажды. Утверждение о том, что течение времени внутри Марсианского Сфинкса существенно замедляется по сравнению с привычным, уже не казалось голословным. Эта гора была, действительно, не просто горой. Не мертвой горой…

Они шагали молча, слабый ветерок овевал их лица, но не мог осушить блестевший от пота лоб Бастиана и нарушить пробор Людаса. Расстояние между ними и не идентифицированным пока человеком сокращалось; тот не делал никаких попыток ускориться, продолжая неторопливо переставлять ноги размеренными, чуть неуклюжими движениями робота.

– Батлер, – присмотревшись, сказал Людас Нарбутис. – Это Алекс Батлер…

– Точно, Батлер, – чуть помешкав, подтвердил нанстехнолог. – Вроде как в отключке. На автопилоте.

– Сейчас увидим…

Когда расстояние между экипажем «шмеля» и «аргонавтом» сократилось до нескольких десятков шагов, Нарбутису и Миллзу стало окончательно ясно, что с ареологом предыдущей экспедиции действительно не все в порядке. Комбинезон его был распахнут чуть ли не пояса, на боку, как безделушка, болталась расстегнутая, явно пустая кобура, лицо с короткой темной щетиной казалось окаменевшим, а застывшие глаза стеклянно смотрели перед собой, подобно автомобильным фарам, и, кажется, ничего не видели. Алекс Батлер и в самом деле больше походил на механизм, на какой-нибудь заводной манекен, чем на живого человека, – вот-вот до слуха Нарбутиса и Миллза могли донестись шорох и скрип деталей, из которых был собран этот манекен.

Пилот и нанотехнолог, переглянувшись, остановились на пути человекомеханизма, хотя у Миллза вдруг возникло острое желание отойти в сторону – мало ли что… Нарбутис же, комплекцией своей превосходивший и напарника, и Батлера, через две-три секунды сделал еще один шаг вперед и, выставив перед собой руки, произнес довольно нелепо прозвучавшую фразу:

– Эй, мы здесь, мистер Батлер. – Словно тот был слепым.