Марсианский стройбат (Войны Марса)

– Ты что?! – Генацаревский испуганно оглянулся. – Это он для нас в тесной компании Пашка Марфин, а здесь он Гаян Двадцать Первый, вождь речного племени. Не приведи господь, болтануть при туземцах. Смертельных врагов наживёшь.

– А почему Гаян?

– А я что знаю? Это ты вчера всё ему тыкал. Мол, Пашка, наш лепший друг, мы с ним в огонь и воду. А у них здесь свои законы.

– Не помню, – ответил Сергей. – Даже если и тыкал. Это ж пьянка.

– Ну и натыкался, – жёстко ответил Жора Генацаревский, выпучив глаза. – Он велел тебе больше не наливать, а отвести спать.

– А-а-а… – только и произнёс Сергей. – Не помню.

– Я помню! – веско произнёс Жора так, словно Сергей был в чём-то виноват.

Рассказывать Жоре о своих подозрениях Сергей передумал. Не в том мы состоянии, чтобы друг друга понять, решил он.

– Ну дай, что ли?.. Что там у тебя?..

Генацаревский в три глотка осушил кувшин и крякнул, вылив остатки на бритую голову. Капли пены повисли у него на носу и ушах. Он встряхнулся, как большая собака, и капли полетели во все стороны.

– Ой-й-й… душа болит. Ох-х-х… домой хочу. Под березками походить, грибочков поискать. А то здесь, какие-то чёрные ёлки, а грибы, ну, ты сам знаешь… Думаешь, я сам ничего не вижу?

– Что ты видишь?

– Что ты маешься. Спокойно, братуха. Наши придут, и всё будет олрайт. Немного осталось.

– Если успеют…

Жора посмотрел на него, как на идиота.

– А куда они денутся.

– Лучше спроси, куда мы денемся?

– А что есть повод?

Жора Генацаревский снова стал бригадиром второй бригады. Сергей не стал высказывать все свои подозрения, а только спросил:

– А где наши посохи-то?

– В цукубе остались. Мы их там на радостях и забыли.

– А куда делся бригадир разведки?

– Я понимаю, что он тебе дорог, – сказал Жора Генацаревский, – но у меня сложилось такое впечатление, что ему кердык.

– В смысле? Ты что-то видел?

– Я ничего не видел. Но мураны его куда-то утащили, должно быть, кушать хотели.

– Иди ты в пень! – посоветовал Сергей. – Ты понимаешь, что его срочно надо найти?

– Понимаю… – грустно ответил Жора, потому что ему не хотелось двигаться, а хотелось завалиться и поспать. – От этой мысли на душе у меня очень и очень неспокойно. А может, ну его на фиг?

– А Земля? А наши наверху?

– Фу-у-у… – выдохнул Жора Генацаревский провел ладонью по лицу, словно смахивая паутину. – Все дела надо делать на трезвую голову.

– Раз другой нет, пошли с такими головами, – сказал Сергей, чувствуя, как нему возвращается бодрость.

Был у него такой грех – если чуть-чуть опохмелялся, то восстанавливался часа через три.

– А пива у тебя больше нет?

– Пива нет, – ответил Сергей, прислушиваясь.

Кто-то поднимался по широкой лестнице. Было такое ощущение, что он их с Жорой подслушивал. Сергей сделал предостерегающий жест, и Жора всё понял. Он многозначительно закатил глаза, и лицо у него стало умным-умным, словно он сдавал тест-айкью и очень боялся ошибиться.

Сергей на всякий случай взялся за рукоятку АПС. Но в комнату ввалился никто иной, как Каздоя. Он тащил целых четыре кувшина и дышал, как стайер в конце дистанции. Пот катил с него градом. Видать, тоже вчера много принял на грудь.

– Каздоя! – воскликнул Сергей и убрал руку с пистолета. – Ты наш спаситель.

– Пейте, друзья, пейте… – промямлил Каздоя и рухнул на ближайшую лавку.

Всё-таки они против нас слабы, с превосходством подумал Сергей.

Жора Мамиконов моментально схватил один из кувшинов и, не разбирая, что в нём, опрокинул в рот. По глазам Жоры Сергей догадался, что пошло не в то горло. Но к его удивлению, Жора выпил всё до последней капли, поставил кувшин на стол и произнёс, похлопав себя по бокам:

– Вот теперь можно жить, можно и крикуна искать!..

Потом он сделал глупое лицо, потому что понял, что проболтался, однако Каздоя, казалось, не обратил внимания на его слова.

– Ты чего пил-то? – спросил Сергей.

– Не знаю, – беспечно ответил Жора.

– Ты самогона выпил, – сказал Сергей, нюхая кувшин. – Смотри, свалишься, я не виноват.

Сам он ограничился парой глотков пива. Нельзя сказать, чтобы это как-то изменило его общее самочувствие, но желудок отозвался благоприятным урчанием. Больше пить Сергей не стал, а поставил кувшин рядом с собой.

Каздоя тоже выпил совсем немного и сказал так искренне, что у него встрепенулись острые уши, поросшие рыжей шерстью:

– Да не волнуйтесь, ничего с вашим крикунов не случилось.

У Сергея отлегло с души. Неужели так просто, подумал он, и все мои подозрения гроша ломаного не стоят. Зря я Пашку подозревал.

– Интересно было бы на него посмотреть, – громко сказал Жора Генацаревский и икнул.

Его повело в сторону, он опёрся о стену и склонил голову. Это продолжалось пару секунд. Но пьяным Жора ещё не был.

– А чего нельзя? – удивился, как рубаха-парень, Каздоя. – Пошли.

Сергей вспомнил, что они вчера так набрались, что клялись друг другу в дружбе, а Сергей рассказывал, что они сделают с Марсом, когда прилетят остальные ракеты – озеленят, конечно, от одного полюса до другого. Кажись, Каздоя не возражал. Однако Сергею почему-то было стыдно. Наврал в три короба, подумал он, а Каздоя поверил.