Марсианские хроники

- Ты много говорила во сне!

- Да? - Она поспешно села.

В комнате было холодно. Серый утренний свет проявил черты Иллы.

- Что тебе снилось?

Она молчала, вспоминая.

- Корабль. Он снова спустился с неба, и из него вышел высокий человек и заговорил со мной. Он шутил, смеялся, и мне было хорошо.

Мистер К коснулся рукой колонны. Окутанные паром струйки теплой воды вытеснили холодок из комнаты. Лицо мистера К было бесстрастно.

- А потом, - продолжала она, - этот мужчина, у которого такое странное имя - Натаниел Йорк, сказал что я прекрасна, и… и поцеловал меня.

- Ха! - крикнул муж и отвернулся, играя желваками.

- Но это всего лишь сон. - Ей стало весело.

- Ну и помалкивай про свои нелепые женские сны.

- Ты ведешь себя, как ребенок. - Она откинулась на последние клочья химического тумана. Мгновение спустя тихо рассмеялась.

- Я еще что-то вспомнила, - призналась она.

- Ну, что, говори, что! - вскричал муж.

- Илл, ты такой раздражительный!

- Говори! - потребовал он. - У тебя не должно быть секретов от меня!

На нее смотрело сверху его мрачное, суровое лицо.

- Я никогда не видела тебя таким, - ответила Илла, ей было и страшно и забавно. - Ничего такого не было, просто этот Натаниел Йорк сказал… словом, он сказал мне, что увезет меня на своем корабле, увезет на небеса, возьмет меня с собой на свою планету. Конечно, чепуха…

- Вот именно, чепуха! - Он едва не сорвал голос. - Ты бы послушала себя со стороны: заигрывать с ним разговаривать с ним, петь с ним, и так всю ночь напролет, о боги! Послушала бы себя!

- Илл!

- Когда он сядет? Где он опустится на своем про клятом корабле?

- Илл, не повышай голос.

- К черту мой голос! - он в гневе наклонился на и ней. - В этом твоем сне… - он стиснул ее запястье, - корабль сел в Зеленой долине, да? Отвечай!

- Ну, в долине…

- Сел сегодня, под вечер, да? - не унимался он.

- Да, да, кажется, так. Но это же только сон!

- Ладно. - Он сердито отбросил ее руку. - Хорошо, что ты не лжешь! Я слышал все, что ты говорила во сне, каждое слово. Ты сама назвала и долину, и время.

Тяжело дыша, он побрел между колоннами, будто ослепленный молнией. Постепенно его дыхание успокоилось. Она не отрывала от него глаз - уж не сошел ли он с ума!.. Наконец встала и подошла к нему.

- Илл, - прошептала она.

- Ничего, ничего…

- Ты болен.

- Нет. - Он устало, через силу улыбнулся. - Ребячество, только и всего. Прости меня, дорогая. - Он грубовато погладил ее. - Заработался. Извини. Я, пожалуй, пойду, прилягу…

- Ты так вспылил.

- Теперь все прошло. Прошло. - Он перевел дух. - Забудем об этом. Да, я вчера слышал анекдот про Уэла, хотел тебе рассказать. Ты приготовишь завтрак, я расскажу анекдот, а об этом больше не будем говорить, ладно?

- Это был только сон.

- Разумеется. - Он машинально поцеловал ее в щеку. - Только сон.

В полдень солнце палило, и очертания гор струились в его лучах.

- Ты не поедешь в город? - спросила Илла.

- В город? - Его брови чуть поднялись.

- Ты всегда уезжаешь в этот день. - Она поправила цветочную клетку на подставке. Цветы зашевелились и раскрыли голодные желтые рты.

Он захлопнул книгу.

- Нет. Слишком жарко. И поздно.

- Вот как. - Она закончила свое дело и пошла к двери. - Я скоро вернусь.

- Постой! Ты куда?

Она была уже в дверях.

- К Пао. Она пригласила меня!

- Сегодня?

- Я ее сто лет не видела. Это же недалеко.

- В Зеленой долине, если не ошибаюсь?

- Ну да, тут рукой подать, и я решила… - Она очень торопилась.

- Извини меня, - сказал он, догоняя ее с видом крайней озабоченности. - Я совершенно забыл: я же пригласил к нам сегодня доктора Нлле!

- Доктора Нлле! - Она подалась к двери.

Он поймал ее за локоть и решительно втащил в комнату.

- Да.

- А как же Пао…

- Пао подождет, Илла. Мы должны принять Нлле.

- Я на несколько минут…

- Нет, Илла.

- Нет?

Он отрицательно качнул головой.

- Нет. К тому же до них очень далеко идти. Через всю Зеленую долину, за большой канал, потом вниз… И сегодня очень, очень жарко, и доктору Нлле будет приятно увидеть тебя. Хорошо?

Она не ответила. Ей хотелось вырваться и убежать. Хотелось кричать. Но она только сидела в кресле, словно пойманная в западню, и с окаменевшим лицом разглядывала свои пальцы, медленно шевеля ими.

- Илла, - буркнул он, - ты останешься дома, ясно?

- Да, - сказала она после долгого молчания. - Останусь.

- Весь день?

Ее голос звучал глухо:

- Весь день.