Марсианские истории

— Он говорит, что поскольку мы поддерживаем идеи, что мы реальны, мы должны быть последовательны и признать, что мы одни являемся нужной пищей для Комала. Иногда, как сегодня, мы находим для него другую пищу. Он очень любит жителей Торказа.

— А Комал — человек? — спросил Карторис.

— Это все, что я тебе сказал, — ответил Иав. — Я не знаю, как объяснить словами, чтобы ты понял, что это НАЧАЛО И КОНЕЦ. Вся жизнь исходит от Комала, так как вещество, питающая мозг способность исходят от Комала. Если Комал перестанет есть, вся жизнь на Барсуме остановится. Он не может умереть, но может перестать есть, то есть перестанет превращать вещество в воображаемое.

— И он питается мужчинами и женщинами твоей страны? — воскликнул Карторис.

— Женщинами? — переспросил Иав. — В Лотаре нет женщин. Последняя из женщин Лотара умерла много веков назад в том жестоком и ужасном путешествии по грязным долинам, окаймляющим полувысохшие моря, когда зеленые орды прогнали нас через всю землю в это наше последнее убежище — нашу неприступную крепость Лотар. Только двадцать тысяч мужчин из бесчисленных миллионов людей нашей расы достигли Лотара живыми. Среди нас не было женщин и детей. Все они погибли в пути. Со временем многие умерли, и раса вымирала, когда нам открылась Великая Правда, что ум — это ВСЕ. Многие умерли, прежде чем мы усовершенствовали нашу власть над разумом, но, наконец, мы бросили вызов смерти, когда поняли, что смерть — это состояние разума. Затем пришло время создания разумных людей, или просто материализация воображаемого. Мы впервые применили это, когда воины Торказа заметили наше отступление, и к счастью для нас, им потребовались века поисков, прежде чем они нашли единственный крошечный вход в долину Лотара. В этот день мы бросили на них наших первых стрелков. В наши намерения входило только напугать их огромным количеством стрелков, которых мы могли выставить на городских стенах. Лотар ощетинился луками и стрелами нашего нереального воинства. Но воины Торказа не испугались. Они ниже животных — они не знают страха. Они бросились на наши стены и, стоя плечом к плечу, образовали из людей лестницу и захватили стену. Ни одна стрела не была выпущена нашими стрелками — мы только заставляли их бегать вдоль стены, выкрикивая насмешки и угрозы врагу. Вскоре я придумал испытать одну вещь. Я сконцентрировал весь свой могучий разум на стрелках, созданных моим собственным воображением — каждый из нас производит и руководит таким количеством стрелков, какое способны создать его ум и воображение. Для первого раза я заставил их приложить стрелы к лукам. Я заставил их целиться в сердца зеленых людей. Я делал это так, чтобы это видели зеленые люди, затем я сделал так, чтобы они увидели летящие стрелы, и я заставил их думать, что наконечники проникли в их сердца. Это было то, что надо. Сотнями посыпались они с наших стен, и когда мои товарищи увидели, что я сделал, они быстро последовали моему примеру, так что скоро орды Торказа отступили в пределы, недоступные для наших стрел. Мы могли убивать их с самого дальнего расстояния, но одно правило ведения войны соблюдали мы с самого начала — правило реализма. Мы не делали ничего, или, точнее, не заставляли ничего делать наших стрелков вне поля зрения наших врагов, что было бы им непонятно. Иначе наша правда была бы разгадана, и это было бы концом для нас. Но когда воины Торказа отступили на расстояние полета стрелы, они повернули против нас свои страшные ружья, и, ведя по нам непрерывный огонь сделали наше пребывание на стенах города нестерпимым. Тогда я и додумался до возможности бросить наших стрелков через ворота на врага. Сегодня ты видел, как хорошо это получилось. Уже в течение многих веков зеленые воины время от времени совершают на нас набеги, но с одинаковым успехом.

— И все это благодаря твоему уму, Иав? — спросил Карторис. — Я думаю, что ты должен быть в самом высшем свете своих людей.

— Я главный помощник Тарно, — гордо сказал Иав.

— Но почему же ты таким странным образом приближаешься к его трону?

— Тарно требует этого. Он очень завидует мне и ожидает малейшего повода, чтобы отдать меня Комалу. Он боится, что я однажды захвачу у него власть.

Карторис внезапно вскочил из-за стола.

— Иав, — воскликнул он. — Я зверь! Я ем досыта, а принцесса Птарса, возможно, находится без пищи. Давай вернемся и найдем возможность доставить ей пищу.

Иав покачал головой.

— Тарно не допустит этого, — сказал он. — Он, без сомнения, попытается сделать ее нереальной.

— Но я должен идти к ней, — настаивал Карторис. — Ты сказал, что в Лотаре нет женщин. Тогда она, должно быть, находится среди мужчин, а если это так, я собираюсь быть рядом с ней, где я смогу, при необходимости, защитить ее.

— Тарно сделает это сам, — настаивал Иав. — Он отослал тебя, и ты не можешь вернуться, пока он этого не захочет.

— Тогда я пойду, не дожидаясь его приглашения.

— Не забывай о стрелках, — предостерег его Иав.