Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики

Венера! Знай об этом мама… нет, лучше ей сейчас ничего не говорить. А дядя Том наверняка окажется сговорчивее… там.

Наверное, я буду сильно скучать по Дункану – он такой миленький, прямо как пупсик.

Глава 4

Несколько дней я не могла урвать ни минуты, чтобы черкнуть в дневнике хоть слово. Потому что успеть все приготовить к отъезду было практически невозможно. Хорошо, что прививки для Терры, фотографии, паспорта и все такое прочее сделали до того, как все рухнуло, и их не пришлось делать заново, а то бы я так никуда и не улетела. И еще мама вышла из своего атавистического транса и здорово мне помогла. Она даже научилась две-три секунды не реагировать на вопли одного из малышей, если в этот момент она обкалывала меня булавками.

Не знаю, как собирался Кларк и собирался ли он вообще. Он все так же слонялся по дому, молчал, а если и отвечал, то только невнятным ворчанием. И у дяди Тома, похоже, не было никаких забот. За все эти сумасшедшие дни я видела его всего два раза (я поклянчила у него багажный лимит, и мой лучший из всех дядей согласился). Оба раза пришлось выскребать его из карточной комнаты в Клубе лосей. Я спросила, как он умудряется готовиться к полету, да еще и в карты играть.

– Все очень просто, – ответил он. – Я купил новую зубную щетку. Разве нужно что-нибудь еще?

Я обняла его и сказала ему, что он совершенный дикарь, а он усмехнулся и взъерошил мне волосы. Спрашивается: пресыщусь ли и я когда-нибудь космическими полетами? Наверное, да, если мне суждено стать астронавтом. Правда, Па говорит, что половина смака состоит именно в сборах… все-таки мне не хочется становиться столь искушенной.

Как бы то ни было, мама все-таки умудрилась вовремя доставить меня в челночный космопорт Марсополиса в комплекте с багажом и миллионом бумажек: билеты, медицинские справки, паспорт, универсальный комплект для идентификации, опекунское поручение-обязательство, три вида валюты, дорожные чеки, свидетельство о рождении, полицейский сертификат, справка Службы безопасности и не-помню-что-еще-с-печатями. Я жонглировала свертком, который не влез в чемоданы, одна шляпка была у меня на голове, а другая – в руке, но в целом мы справились. (Хоть убейте, не знаю, куда потом подевалась эта вторая шляпка. На борт она почему-то не попала, а я ее так и не хватилась.)

Прощание в челночном порту вышло волнующим, со слезами. Не только прощание с мамой и папой, что было вполне ожидаемо (когда Па обнял меня, мне даже расхотелось улетать), но в порт приехали человек тридцать моих одноклассников (чего я никак не ожидала), да еще с плакатом:

bon voyage[5], ПОДКЕЙН!

Все мы перецеловались, и если бы кто-нибудь из нас был нездоров, началась бы серьезная эпидемия. Меня поцеловали даже те мальчики, которые раньше даже не пытались. Я вовсе не какая-нибудь недотрога, если браться за дело спокойно и без грубостей. Я считаю, что инстинктам нужно позволять развиваться одновременно с рациональным поведением.

Только на борту челнока я обнаружила, что мне сломали корсет – папин подарок. Наверное, именно тогда я потеряла вторую шляпку – точно теперь не узнаешь. Я бы растеряла весь багаж, но дядя Том был настороже и спас его в последнюю минуту. Кроме всех прочих, нас провожали фотографы и корреспонденты – конечно, не меня, а дядю Тома. Потом вдруг оказалось, что мы сию секунду должны быть на борту: челнок ждать не может, он должен стартовать точно без задержек, чтобы попасть на Деймос, хотя тот и движется гораздо медленнее Фобоса. Репортер из «Боевого клича» до последнего силился выпытать у дяди Тома его мнение о предстоящей конференции Трех планет, но дядя лишь указал на свое горло и прошипел:

– Ларингит.

После чего мы тут же вошли в челнок, и люк за нами закрылся. Наверное, это был самый мимолетный ларингит в анналах медицины: по дороге в порт дядя Том говорил совершенно нормально, в челноке – тоже.

Все челночные полеты похожи друг на друга; на Фобос ли, на Деймос ли – без разницы. Но нельзя привыкнуть ни к первому взвыву двигателей, ни к перегрузке, когда ускорение прижимает вас к кушетке так, что дышать-то трудно, не то что шевелиться. И в невесомости всегда странно и жутковато. Даже если вас от нее не тошнит, желудок все равно как-то трепыхается. Хорошо, что все это меня не тронуло.

Быть на Деймосе – все равно что оставаться в невесомости, поскольку ни у Фобоса, ни у Деймоса недостаточно силы притяжения, чтобы ее можно бы было почувствовать. Поэтому, прежде чем отстегнуть ремни, на нас надели сандалии с присосками, чтобы мы могли ходить. То же самое делают на Фобосе. И все же Деймос отличается-таки от Фобоса, но природа-матушка тут ни при чем. Фобос – часть Марсианской Республики, и лететь туда можно без всяких формальностей. Нужны только деньги, свободный день и привычка к пикникам в космосе.