Марсианка

– Извиняюсь… Пятнадцать рубликов всего брали за такую комнату. Не верите, пройдите, полюбуйтесь, не комната, а конфетка. И за стол с собой сажали, будто своего, ни копеечки не брали. Гусем угощали, а он, гусь-то, нынче на рынке попробуй укупи. Полы мыла, рубахи его паршивые стирала, а он наплювал мне в очи за мою доброту. Водку глыгал да девок ночевать приводил. А у нас дочь взрослая в доме. На таксах прямо к нему девки приезжали. Пьяные – в дрызину. Опять же мне забота – молоком их отпаивать, словно прынцесс каких. Сердце у меня доброе, товарищ уголовник, другая давно бы распоперла… тудыт его и обратно…

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

– Были ли у вашего квартиранта товарищи?

К. И. КУЛИКОВА:

– Девки прямо на таксах к нему приезжали. До утра с ними в комнате хороводился. А у меня дочь на выданье, товарищ уголовник. Дома ни одно воскресенье не сидел. Как развиднеется, так он шасть – и является ночью, пьяный.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

– Вы не помните по именам тех, кто к нему приезжал?

К. И. КУЛИКОВА:

– Еще не хватало, чтобы всех б… я запоминала.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

– Не приносил ли Гусев домой чужих вещей, каких-либо ценностей?

К. И. КУЛИКОВА:

– Приносил. Кохту я у него раз бабью подглядела да бусы. Деньжищ у него, товарищ уголовник, было видимо-невидимо. Во всех карманах напихано. Пиво прямо ящиками домой волок.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

– Я не уголовник, а работник уголовного розыска. Сколько Гусев уже не был дома?

К. И. КУЛИКОВА:

– Просим прощения по своей темноте. Со вчерашнего утра шастает.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

– Не заметили ли вы в его поведении в последнее время чего-нибудь необычного?

К. И. КУЛИКОВА:

– Еще больше глыгал, чем всегда. К моей Натке подкатывался, да вовремя по рукам дали.

СЛЕДОВАТЕЛЬ:

– Как вы считаете, мог Олег Гусев совершить преступление? Например, убить человека?

К. И. КУЛИКОВА:

– Допрыгался, субчик! Мог, товарищ… как вас там. От него всего ожидается… Он уж однова убил… Мальца мово убил…

Перепелка во ржи

Едва Олег вошел в КБ, началась гроза. На улице будто ворочали, мяли, гнули огромные листы железа. Ливень бешено захлестал в окна. Казалось, что снаружи кто-то злой и упрямый направил в рамы струю из пожарного шланга.

В помещении стало сыро, пасмурно. Конструкторы ходили, шаркая ногами, разговаривали вполголоса и сморкались, словно вдруг наступила осень и они все подцепили насморк.

Мама Зина, бледная, смотрела на полыхающие синим пламенем окна, украдкой крестилась и говорила, что в грозе ничего сверхъестественного нет.

Сегодня надо было сдавать чертеж на проверку, но Олег никак не мог сосредоточиться. В руках была вялость, мысли разбегались, в голову лезла разная чепуха.

Ливень хлестал в окна, снизу, через пол, пробивался легкий гул работающих машин. Сегодня в КБ особенно уютно. И этот неожиданный дождь, и выскобленные до желтизны мамой Зиной полы. И сама мама Зина, полная, в старинных черепаховых очках, совсем не похожая на уборщицу, читавшая в уголке на высоком табурете газету и зорко, поверх стекол, следившая, не бросит ли кто бумажку на пол.

Олег полез в карман за резинкой и наткнулся на металлический рубль. Интересный случай все-таки. Девушка взяла ему билет. Красивая девушка. Из тех, что обычно скользят по нему безразличными взглядами. Девушка со странным, словно подсвеченным голубым светом изнутри лицом. Как на картинках в фантастической книге.