Марсианка

– Дружина у нас разбита на пятерки, – устало говорил Ивлев, – во главе стоят самые смелые, самые проверенные. Гусев был командиром пятерки. Я его назначил сразу, не колеблясь.

Ивлев взял в личном деле карточку Гусева, увеличил и повесил в КБ. Кульман, за которым работал Гусев, он предложил обернуть красным сатином и никого туда не сажать, но шеф сказал, что, пожалуй, этого делать не стоит. Тогда комсорг внес другое предложение: ставить на тумбочку под портретом Гусева цветы. Это предложение всем понравилось. Конструкторы собрали по рублю и вручили их маме Зине. Теперь, идя на работу, уборщица заходила на базар и покупала букетик цветов. Об этом тоже написали в местной газете.

Спустя неделю после этих событий из командировки вернулась Роза. На этот раз ей обрадовались.

– А у нас такое случилось! Такое! – начала мама Зина, едва Роза уселась за кульман. – Гусева убили!

– Я уже знаю, – сказала Роза.

Мама Зина была разочарована.

– Его так хоронили. Еще никого так не хоронили.

– Кстати, – сказал Ивлев. – Мы тут решили ему цветы каждый день свежие ставить. Даже зимой. Сбросились пока по рублю. Сдай Алику. Он ответственный.

Роза поднялась из-за кульмана. Все подумали, что она понесла деньги Синеокову, но Роза подошла к тумбочке, где стояли цветы, взяла букет и выбросила его в раскрытое окно. Потом схватила метровую рейсшину и стала сбивать со стены стеклянный портрет.

Все это было так неожиданно, что все растерялись. Потом повскакивали с мест. Привстал даже шеф.

– Что это значит? – спросил он строгим голосом.

– Это значит, – спокойно ответила Роза, – это значит… – И она заплакала.

Розу окружили. Подошел шеф и остановился рядом, растерянно пожимая плечами. Синеоков принес стакан воды. Роза оттолкнула его руку.

– Я не хочу больше здесь работать…

– Да в чем дело? Объясни.

– Какие вы все… Вы как самолеты, которые мы делаем… Сборище самолетов.

– Ты бредишь?

– Вы хуже самолетов! Они если и губят человека, то сами вместе с ним… А вы… Ах, почему здесь не было меня…

Роза упала головой на чертеж.

– Бывает, – сказал Ивлев. – Тяжелая дорога, жара, то, се, а тут такое…

Конструкторы разошлись по местам, снова зашуршали рейсшины. Роза вытерла слезы и стала подчищать расплывшиеся на чертеже цифры.

Она сдержала слово: скоро перевелась в другой отдел. В конструкторском бюро все пошло привычным порядком. Только во время бутерброда шеф теперь не проверяет чертежи, а подходит к окну и машинально вертит шпингалет.