Марсианин

— Вот шельма!

Будучи химиком, Вогель знал, как делать бомбы. На самом деле, приличная часть обучения

была посвящена тому, чтобы не сотворить её по ошибке.

Пожары в космосе фатальны, поэтому на корабле туго с воспламеняющимися предметами.

Но вот еда — она по своей природе содержит горючие углеводы. Не имея возможности сесть и

вдумчиво всё рассчитать, Вогель провёл оценочные прикидки.

Калорийность сахара — примерно 4000 ккал/кг, 1 кал = 4,184 Дж. В условиях невесомости

сахар плавает в воздухе, и его крупинки летают сами по себе. Таким образом, общая площадь

поверхности увеличивается. В атмосфере чистого кислорода на каждый килограмм сахара

высвобождается 16,7 МДж энергии, что соответствует взрывной мощности восьми динамитных

шашек. Такова природа горения в чистом кислороде.

Вогель тщательно отмерил сахар. Он перенёс его в самый прочный стеклянный сосуд,

который смог найти — в толстостенную банку. Для бомбы прочность контейнера важна не

меньше, чем количество взрывчатки. Слабый контейнер лопнет сразу же, почти без ударной

волны — при этом можно получить разве что впечатляющий фейерверк. Прочный же контейнер,

напротив, будет сдерживать давление, пока оно не достигнет воистину разрушительного

потенциала.

Вогель по-быстрому проткнул в резиновой крышке отверстие, пропустил через него

проводок.

— Sehr gefaehrlich,[5] — пробормотал он, под давлением заливая в контейнер жидкий

кислород из судовых запасов и плотно всаживая в горлышко пробку.

Всего за несколько минут он смастерил рудиментарную самодельную бомбу.

— Sehr, sehr gefaehrlich.

Взяв с собой банку, он плавно вылетел из лаборатории и направился к носу «Гермеса».

Йоханссен занималась щитком для освещения, когда мимо неё в направлении шлюза

проплыл Бек. Она схватила его за рукав:

— Будь осторожен, пробираясь по корпусу!

Он повернулся к ней лицом:

— Будь осторожна, детонируя бомбу.

Она поцеловала его в стеклянную панель шлема и смущённо отвернулась:

— Это было глупо. Никому не говори, что я так поступила.

— Никому не говори, что мне это понравилось, — улыбнувшись, эхом откликнулся Бек.

Он вошёл в шлюз и загерметизировал внутренний люк. Проведя декомпрессию, он открыл

внешний люк и зафиксировал его в таком положении. Схватившись за поручень на корпусе, он

подтянулся и пополз по корпусу.

Йоханссен провожала его взглядом, пока он не скрылся из вида, после чего вернулась к

щитку. Его она деактивировала раньше, со своего компьютера. Вытянув длинный кабель и

оголив его кончики, она принялась вертеть в руках моток изоленты.

Вогель появился уже через минуту. Он осторожно влетел в помещение, придерживая бомбу

обеими руками.

— В качестве взрывателя я использую один проводок, — пояснил он. — Решил, это будет

лучше, чем искра между двумя: на них мог накопиться статический заряд. Не хотел, чтобы она

рванула, когда мы рядом.

— Как мы её взорвём? — спросила Йоханссен.

— Провод должен нагреться до высокой температуры. Если его закоротить, сработает.

— Придётся снять предохранитель, — заметила Йоханссен. — В остальном — выполнимо.

Она прикрепила оголённые концы кабеля к проводку для бомбы и принялась обматывать

соединение изолентой.

— Прошу прощения, — сказал Вогель, — мне пора возвращаться в шлюз N 2, чтобы

впустить доктора Бека.

— Угу, — ответила Йоханссен.

Мартинес залетел на мостик.

— У меня было несколько минут, поэтому я прошёлся по контрольному списку для

герметизации реакторного отсека. Всё готово к ускорению, отсек герметизирован.

— Образ мыслей мне нравится, — отметила Льюис. — Подготовь коррекцию вращения.

— Вас понял, командор, — сказал Мартинес, дрейфуя к своему месту перед

компьютером. — Так, дай подумать… Всё нужно делать задом наперёд. Шлюз N 1 — на носу,

поэтому источник импульса будет в точности противоположен двигателям. Наше ПО не

ожидало, что в этой точке у нас появится двигатель. Придётся сообщить программе, что мы

собирается толкать «Гермес» к Марку.

— Не спеши, сделай всё как следует, — сказала Льюис. — И ничего не предпринимай, пока

я тебе не скажу. Мы не можем разворачивать «Гермес», пока Бек снаружи.

— Вас понял, — ответил Мартинес. И, несколько секунд спустя, добавил: — Готов к

развороту судна.

— По моей команде, — сказала Льюис.

Вогель, опять облачившись в скафандр, откачал воздух из шлюза N 2 и открыл внешний

люк.

— Вовремя ты, — сказал Бек, забираясь в отсек.

— Прошу прощения за задержку, — ответил Вогель, — я был нужен, чтобы сделать бомбу.

— Странный денёк сегодня, — заметил Бек. — Командор, Вогель и я на месте!

— Вас поняла, Бек, — ответила Льюис. — Прислонитесь к передней переборке шлюзового

отсека. Ожидается четыре секунды ускорения в 1 g. Убедитесь, что вы пристёгнуты.

— Вас поняли, — сказал Бек, пристёгиваясь.

Оба прислонились к переборке.

— Итак, Мартинес, — сказала Льюис, — разверни «Гермес» в нужную сторону.

— Вас понял, — ответил пилот, выполняя коррекцию.