Марсианин

Лицо сына мгновенно засияло торжеством и гордостью за страну, но Василий тут же охладил его пыл:

– Через пару тысяч лет долетит.

– А чего так долго?! – обескураженно спросил тот.

– Ты же слышал, что максимальная скорость у этого аппарата, когда он закончит ускорение, будет один процент от скорости света. А это три тысячи километров в секунду. Да и ускоряться он до этой скорости будет лет десять. Двигатели-то у него – малой тяги. Иные просто не разгонят до такого.

– Так ведь разгонят!

– Ну и что? Ты сам посчитай: один процент от скорости света. Следовательно, сколько времени он будет ползти один световой год?

Сын сник, видно, быстро пересчитал и буркнул:

– Сто лет!

– Вот то-то же!

– Так что, мы никогда до звезд не долетим?

– Почему же? Долетим. Но только уже не этим способом. И не сейчас.

– А когда? Мы вообще это увидим? Мы увидим когда-нибудь звезды вблизи?

– Конечно! Ты сам посуди – двадцать лет назад мы едва только до Луны дотянулись. А сейчас у нас станция на Луне, на Марсе, и мы зондируем межзвездное пространство.

– Двадцать лет?! Еще двадцать лет – долго ждать.

– Вот ты и полетишь! Как раз до должности капитана корабля дорастешь и полетишь.

Сын перевел взгляд на экран телека и посмотрел на нынешний старт уже другими глазами. Понимание значения текущего момента переполнило его так, что он подпрыгнул на диване, приземлившись на него на четвереньки.

– Хочу к звездам! – уже совершенно другим, уверенным тоном заявил он и принялся жадно разглядывать картинку с орбиты, не забывая при этом продолжать прыгать и кувыркаться на диване. Диван жалобно скулил пружинами.

На экране же «объект» медленно и величаво сдвинулся с места и все быстрее и быстрее стал смещаться влево. Обычного в таких случаях факела двигателей видно почему-то не было. Вероятно, поток плазмы, вылетавший из двигателей аппарата, был либо сильно разрежен, либо излучение находилось за пределами видимого диапазона. Создавалось впечатление, что аппарат движется как бы сам по себе. Двигался он пока что относительно медленно, но, видимо, его скорость постепенно стала достаточно большой для того, чтобы сопровождающий его на первоначальной стадии разгона МТА наконец дал небольшой разгонный импульс.

Импульс на экране телека выдал себя тем, что изображение на зафиксированной на иллюминаторе МТА телекамере дернулось и поплыло назад. Точнее, поплыл назад разгонявшийся межзвездный зонд. Далекие звезды остались на месте.

– Десять минут, полет нормальный. Все системы в норме! – заявил за кадром голос какого-то цуповца, прерванный воплями восторга и аплодисментами специалистов, осуществлявших запуск.

– Тяга низкая у этого двигателя, но зато импульс здоровенный… – прокомментировал картинку на экране Василий.

Через некоторое время начались сказываться космодинамические парадоксы – зонд, уже достаточно удалившийся от МТА и заметный только при большом увеличении телекамеры, начал потихонечку отставать от объектов, двигавшихся по низкой орбите. Это хорошо было видно по передаваемой картинке.

Посчитав прямой репортаж о запуске зонда в целом законченным, телевизионщики переключились на красочное, с мультипликациями, описание того, что предполагается выполнить этим зондом и что, возможно, будет запланировано на другие пуски.

– Других пусков подобных аппаратов уже не будет, – задумчиво сказал Василий, глядя на мелькавшие на экране красочные картинки, созданные фантазией телевизионных художников.

– Это почему?! – тут же возмутился сын. Даже прыгать на диване перестал.

– Потому что они уже будут не нужны. Я же говорил, что мы достигнем звезд другим путем. Вот и полетят туда уже совсем другие звездолеты. Совершеннее и быстрее.

– А-а! – удовлетворенно протянуло чадо и возобновило истязание дивана прыжками. – А мы там такое увидим? – спросил он некоторое время спустя, впечатлившись особо красочными картинками на экране.

– Там может быть ВСЕ! И не такое увидишь.

– Супер!!! – подтвердило чадо, но дальнейший диалог был прерван звонком в дверь.

За порогом дома обнаружился присыпанный свежим снежком руководитель шестой группы Дмитрий Жаринов.

– А, Дима! Заходи! Сейчас чай поставлю.

Дмитрий отряхнулся и зашел в прихожую. Вид у него был несколько дерганый, невыспавшийся и мрачный.

– Опять что-то штурмом[28] брали? – спросил Василий. – Ты выглядишь усталым.

– Обычное дело, – ответил Дмитрий пристраивая шубу на развесистых рогах оленя, что у Василия были за вешалку в прихожей.

Когда он сел за стол, стало видно, что устал он гораздо сильнее, чем хотел это показать. Плечи тут же опустились, а в шее как будто какой-то фиксатор выключился.

Дмитрий был в таком поникшем состоянии до тех пор, пока у него перед носом не появилась полная чашка свежезаваренного крепкого чая. Василий умел так заваривать чай, что тот получался с очень хорошим, сильным вкусом. Аромат тоже соответствовал – он был очень насыщенный. Василий предпочитал индийскому чаю краснодарский, который хоть и имел весьма своеобразный вкус, но этот вкус ничуть не уступал индийскому чаю качеством.