Маршрут 1492. Хроники операции спасения

Тайли всеми силами пыталась отогнать навязчивые видения. Ей казалось, что стоит сейчас открыть глаза и весь этот кошмар растает, словно утренний туман, и она проснётся в собственной постели, в свей уютной спальне, встанет, распахнёт окно и вдохнёт пропитанный утренней свежестью воздух, подставив лицо ласковым солнечным лучам. Девушка сделала над собой усилие и широко раскрыла глаза. Но вместо спальни перед ее взором предстал унылый пластиковый интерьер отцовской каюты. От понимания всего ужаса происходящего, Тайли с истошным криком вскочила, опираясь на локти. Она крепко зажмурила глаза, словно не веря в реальность всего произошедшего, думая, что ее все это ещё сон, и что, если она сейчас снова откроет глаза, все это исчезнет. Но перед нею все так же оставалась каюта с ее убогим интерьером.

— Так это вовсе не сон, — промелькнуло в сознании Тайли, — и значит Домела действительно погибла, и я больше никогда не увижу свой дом, не смогу пройтись по саду, не смогу поболтать с соседями и друзьями. Ведь ничего этого больше нет.

От горечи осознания, что вся прежняя жизнь утрачена навсегда, у девушки спазмом перехватило дыхание. Она судорожными движениями пальцев расстегнула застежки на комбинезоне и широко распахнула ворот, чтобы облегчить дыхание. На крик Тайли в каюту буквально влетела Кейти с подносом в руках. Она поставила поднос на стол и села рядом с Тайли.

— Что случилось? Ты так кричала! Тебе плохо?

— Спасибо, я в порядке, — прохрипела Тайли, — это все кошмарный сон. Точнее, я думала, что это сон, но, как я вижу — это реальность, страшная реальность.

— Да о чем ты? Объясни, пожалуйста.

— Понимаешь, мы все радовались, когда нам удалось нырнуть в туннель за несколько секунд до вселенской катастрофы и не думали о том, что навсегда покинули привычный нам мир, а мой мир просто исчез навсегда. Я осталась совсем одна. Отец куда-то пропал, все, кого я знала: подруги, друзья, все-все… понимаешь, их больше нет. Погибло все, что мне было дорого! Как с этим жить?

На глазах Кейти навернулись слезы.

— А я? У меня на Энкиде мама. Я и в правду не задумывалась о том, что несусь в пространстве неизвестно куда. Корабля больше нет, и значит, вернуться домой не на чем. Ведь совсем недавно все было хорошо. Мы с братом строили планы, как после окончания обучения получим назначение на работу, устроимся и заберём маму к себе. Всего несколько дней назад, прощаясь с мамой, я это ей пообещала. Что же теперь будет?

— Я не знаю, Кейти, я даже не представляю, в каком секторе вселенной мы сейчас находимся, и где конечная точка полёта. Мы движемся в пространственно-временном туннеле уже почти двое суток. Даже страшно представить, сколько световых лет нас отделяет от Домелы или от Энкиды. И сколько ещё этот полет будет продолжаться… Тебе легче… У тебя хотя бы брат рядом, а я…

— Брат! Да он уже вторые сутки торчит в каюте у Уны и, если бы я не догадалась сама сходить к нему, чтобы отнести еду, он обо мне и не вспомнил бы. Кстати, я и тебе принесла.

— Кажется, в последний раз я ела ещё дома на Домеле. Со всем этим кошмаром я совсем забыла, что ужасно голодна. Вот что, давай успокоимся, вытрем слезы и будем жить дальше. Давай позавтракаем.

— Позавтракаем? Да ты не представляешь себе, сколько ты проспала? Уже ужинать пора.

Кейти вытерла слезы, взяла со стола поднос и поставила его перед Тайли. Тайли не заставила себя ждать и набросилась на еду.

— Послушай, Кейти, — одновременно пережевывая сендвич, спросила Тайли, — а что твой брат торчит у Уны?

— Я ему задала этот же вопрос. Он сказал, что доктор Арвил сделал Уне операцию, и попросил Амчи понаблюдать за состоянием Уны, пока она не очнётся от наркоза. Ещё Амчи рассказал, какие чудеса хирургии творил доктор Арвил. Он использовал какие-то странные приборы, и, по словам доктора, если не будет осложнений, через пару дней Эрилина будет как новенькая, даже шрама не останется. Честно говоря, хоть я и ужасно разозлилась на Эрилину, я сожалею о том, что сделала. Ведь это благодаря Уне моей маме сделали сложнейшую операцию, и она снова может ходить. Кроме того, Уна дала маме огромную сумму денег, благодаря чему она теперь ни в чем не нуждается. Конечно, я неблагодарная тварь, но как вспомню то, что Эрилина заставляла меня делать, все вновь во мне закипает, и, кажется, я снова и снова готова убить ее.

Тайли, наконец, покончила с содержимым подноса и, откинув голову назад, стала поправлять выбившиеся волосы.

— Ой, что это у тебя? — Показывая пальцем на, открывшуюся из под ворота, шею Тайли, на которой висело колье, — Какое красивое!

Тайли поспешно запахнула ворот, скрывая колье от Кейти.

— Это… это память о маме. Оно принадлежало ей, и я с ним никогда не расстаюсь.

— Ты все время говоришь об отце, а про маму ничего не говорила.

— Я совсем не помню ее. Мама погибла, когда мне было два года. Это все, что у меня осталось от неё. Папа отдал его мне и просил никогда не расставаться с этой вещью.

— Прости, пожалуйста, я не знала.