Маршал

– Ты так думаешь? – поменялся тон Бердукидзе. – Мало того что мисс Ибмас с тобой под ручку на вечер заявилась, так эта «невеста» чуть было тебе на шею только что не бросилась.

Болотаев хотел было в ответ что-то грубое ляпнуть, да сдержался. А Бердукидзе, словно читая его мысли, произнёс:

– Босс обидится – выгонит. Такой работы ты более не найдёшь, и более Ибмас и никто не поможет, потому что в России сегодня, впрочем, как всегда, эта банда к власти надолго пришла. Они друг друга все знают, и если босс в отказ пойдёт – хана. Более достойной работы не будет.

– Вообще не будет?! – всё-таки ёрничанье в голосе Болотаева.

– Будет, – в тон ему отвечает шеф. – Работа доцентом и нищета.

Эта реальность задела Тоту и отрезвила, а Бердукидзе налил себе виски, залпом выпил, закусил и, не глядя на Болотаева, сказал:

– Амёла – классная кадра. Но раз босс на неё глаз положил… Медовый месяц или пусть даже квартал пройдёт, и тогда наша очередь наступит. Понял, Тота? Ха-ха-ха!

Болотаев не засмеялся, наоборот, насупился, выдал:

– А мы что, ассенизаторы?

– Чего?! – строг стал Бердукидзе. – Вообще-то вы чечены странный и непонятный народ. И как ты сюда попал?

– Сами видели – мисс Ибмас пригласила.

– Хе-хе, отныне «мисс» вряд ли к ней применимо… У босса таких «мисс» во всех банках и корпорациях – куча. И у всех у них будущее обеспечено. Так что… Правда, эта Ибмас – особый фрукт. – Он странно засмеялся. – Но силу денег, больших денег, никто не отменял… Разве это не так? Как учёный-экономист, ответь, Болотаев.

– Наверное, так, – вяло согласился Тота.

– Всегда так, – засмеялся Бердукидзе. – И сегодня ты в этом ещё раз убедишься, хотя и гарцевал ты перед этой мисс от всей души. – Он ещё смеялся, небрежно похлопывая подчинённого по плечу, а Тота еле сдерживался и уже хотел было его подальше послать, да искусство и на сей раз спасло. Это Остап резко перешёл на свой любимый тяжёлый рок, так что всё задрожало.

– Вот идиот! – крикнул Бердукидзе, бросился в зал. Тяжелый рок вмиг умолк. Через минуту к Тоте явился обиженный Остап:

– Ты знаешь, что этот хрен мне заявил?

– Бердукидзе?

– Да… Что ни хрена нам не заплатит, мол, мы с тобой всё запороли.

– Да пошёл он, – теперь Тота осмелел.

– Вот это верно, – поддержал коллегу Остап. – Наливай.

Под хмельком, от шикарного застолья, они уже стали забывать, где находятся и зачем приехали, а вспоминали о бурной молодости, как появился разъярённый Бердукидзе.

– Закройте окно – дует! А ты, – ткнул он Остапа, – на сцену. Хорошую, спокойную музыку давай. Поживее! – Бердукидзе исчез, а Остап развёл руками:

– Тота, что им сыграть?

– Я знаю, – вскочил Болотаев. – Муслима… Магомаева.

– Ты? – угрюмо спросил Остап. – Вновь сорвёшь.

– На сей раз не сорву. Позволь, – горячо прошептал Тота, обнимая старого друга.

– Давай, – согласился Остап. – А что будем исполнять?

– «Ноктюрн», – загорелся Тота. – А потом «Верни мне музыку».

– О! Вещи со смыслом, – поднял указательный палец музыкант. – Ты явно что-то задумал.

– Подыграй.

– Подыграю… И даже с удовольствием! – усмехнулся Остап. – Только какой вариант?

Классический концертный вариант «Ноктюрна» продолжается почти шесть минут. Такое исполнение в ресторане исключено – посетители затоскуют, отрезвеют. Поэтому группа Остапа отрепетировала два альтернативных варианта, из которых Тота выбрал «короткий».

Прозвучали первые вступительные аккорды, после которых Тота медленно вышел на сцену. Как любому артисту, ему в тот момент очень нужна была поддержка зала. И хотя ему необходимо было устремить взгляд поверх голов в «бесконечность», он боковым зрением уловил радостную улыбку Амёлы, и она первая стала аплодировать. Тота, как это делал великий маэстро Муслим Магомаев, выправил грациозно стать – это он очень хорошо умел. А вот голос, конечно же, не тот, но ведь Тота профессиональный актёр, и у него своеобразный тембр, а если к этому ещё добавить природное обаяние и искренность исполнения, то это завораживает зал, впечатляет. Исполняя припев, он спустился со сцены, встал около главного стола, где сидела Амёла, босс и все важные гости, и, глядя в потолок, для неё, спел:

Я к тебе приду на помощь, только позови,
Просто позови, тихо позови.
Пусть с тобой всё время будет
Свет моей любви, зов моей любви,
Боль моей любви…

Заканчивал он эту грустную композицию уже на сцене. Зал уже был, как говорят артисты, отлично «подогрет» и «заведён». Публика дружно аплодировала. А Остап, когда он в паре с Тотой кланялся залу, прошептал:

– А ты её задел, – и следом в микрофон объявил: – «Верни мне музыку».

Эта композиция требовала серьёзного вокала, и поэтому мало кто её осмеливался исполнять. Однако в репертуаре ресторана она была незаменима, потому что не исполнение, а сам текст эффектно действовал на сентиментальных женщин. И на сей раз этот эффект блестящей музыки сработал полноценно, ибо вновь как бы невзначай Тота спустился со сцены и уже у стола Амёлы, но глядя в никуда, тихо пел: