Маршал

Да, это действительно было то, над чем Болотаев занимался в кандидатской, а теперь и в докторской диссертациях. Однако в исследованиях Болотаева под добычей нефти понимается нефть из буровой скважины, то есть из недр земли. А вот в понятии компании «Сибнефтегаз», у которой буровые, конечно же, есть, добыча – это приобретение нефти у мелких нефтедобывающих компаний. Это покупка подешевле нефти из Казахстана и Туркмении. Не гнушаются покупкой левого продукта, в том числе и прямо из трубы.

Эту терминологию и сам процесс может понять только специалист, а Болотаев им как раз и является; поэтому сразу вошёл, как говорится, в тему, тем более что здесь тропинки почти все уже проторены и нужен только контроль, чтобы сбой не случился, а нефть и нефтепродукты к потребителю текли и обратно, конечно, точнее, валюта текла, и не хилая.

О такой работе можно было только мечтать. По контракту Тота получал в месяц десять тысяч долларов. Плюс ежеквартальные бонусы. А если к тому же приобрести ещё и акции компании, то и дивиденды по ним как работнику компании гарантированы, тем более что Болотаеву позволили приобрести привилегированные акции, которые доступны только для особо приближенных и нужных.

Словом, жизнь Болотаева вполне наладилась, это в плане денег. И он знает, что всё это благодаря Амёле Ибмас. Впрочем, из-за неё всё это также быстро и закончилось…

Декабрь 1994 года. Обстановка в Чечне и вокруг республики накалилась до предела. Уже в самом центре Грозного произошло крупное боестолкновение между правительственными войсками и так называемой оппозицией. Тота уже спешно собирался в Грозный, как позвонила мать:

– Нет. Если что, я сама выеду. А ты сюда не суйся.

«Как «не суйся»?! – думает Болотаев. – Ведь там помимо матери ещё и Дада. Беременная Дада. Как уехала, ни разу не объявилась, не позвонила». Только сосед Тоты по микрорайону пару раз по межгороду звонил, сообщил, что Иноземцева живет. Скоро. Тяжело ходит.

– Я тебе и для неё деньги пришлю, – обещает Тота, но, понимая, что не только деньги там сейчас необходимы, спрашивает: – Там хоть спокойно?

– Пока терпимо, – говорит сосед, – но все о войне говорят. Почти все уехали. В нашем подъезде только я с матерью и твоя Дада… Даже не знаю.

– Я деньги пришлю, – пытается откупиться Тота. Он даже не знает, что делать и как быть, но что-то говорить надо. – Я на днях буду там. Присмотри за ней. Пусть она мне позвонит.

– А как она позвонит? – смеётся сосед. – Всего один переговорный пункт. И я сюда еле добираюсь. Ещё полдня в очереди стою…

Тут связь оборвалась, и Болотаев слышит частые гудки, но он, как бы успокаивая соседа, а более себя, в трубку кричит:

– Я на днях приеду. Вот кое-что улажу и примчусь. Всех вас вывезу оттуда.

Он действительно через несколько дней вылетел, но не в Грозный, а совсем в другую сторону, в Цюрих. Правда, за это решение он себя то корил, то искал оправдания. А как иначе? Если госпожа Ибмас позвонила и сказала, что её мама очень хочет его видеть. Тота помчался в Швейцарию. В Швейцарии – рай земной. А в Чечне уже война. Там родная мать!

Все эти мысли изнутри съедали Болотаева. Всю дорогу предчувствовал, что эта поездка добром не закончится, а его единственное оправдание – это то, что вот-вот на днях у него бы виза закончилась, а он, помимо прочего, хочет вновь в лучшем швейцарском банке счет открыть, хотя бы для личного удовлетворения… Ну и что греха таить, он хочет, он очень хочет увидеть Амёлу Ибмас. Он чувствует, а может, ему кажется, что она его любит, по крайней мере, он ей не безразличен. А о его чувствах и говорить не надо: поманила – побежал, точнее, полетел, ожидая от этой встречи многого.

Правда, в аэропорту она его встретила очень сухо, чисто по-деловому, словно это он напросился. Уже в машине сказала:

– Мама очень плохо себя чувствует. Выйти не может, вчера скорую вызывали… Вы зайдете к нам? Мама просит.

Эта квартира и в тот раз показалась Тоте миниатюрной, а на сей раз и вовсе стесненной, потому что на раздвинутом диване лежала мать Амёлы Елизавета. При появлении гостя она попыталась принять сидячее положение.

– Простите меня, – тихо произнесла она. – Что-то надломилось. – Она по-старчески, болезненно улыбалась. – Как там в Чечне? Как ваша мама?.. Читаю, что в Чечне неспокойно. Там всегда неспокойно почему-то. Чеченцы очень упрямы и дерзки… Амёла, сделай нам чай.

Она ещё много о чём говорила. Вновь вспоминала ссылку, при этом постоянно протирала влажные, белёсо-голубые, выцветшие глаза. Потом она, задумавшись, надолго уставилась в пол и вдруг сказала:

– Вам надо срочно свою мать сюда привезти. Срочно!

– Она даже в Москву не хочет, – рассмеялся Тота и тут неожиданный вопрос:

– А вы женаты?

– Да, женат, – прямо из кухни крикнула Амёла. Вытирая руки салфеткой, она подошла и, как бы ставя точку: – И дети есть!

– Есть? – Елизавета уже не улыбалась, стала рассеянной. И Болотаев растерялся, не зная, как реагировать на этот пассаж, в то время как Амёла невозмутимо предложила: