Маршал

Это к тому, что Тота устроил Даду в Грозном, но от этого легче не стало. В Грозном, в Чечне, ситуация плохая, и там теперь не только мать, но и беременная Дада.

Вообще-то, как ранее не раз писалось, нормальные люди, у кого есть возможность и голова, уже давно из Чечни бежали и продолжают бежать, а Тота туда сунул беременную. И она одна.

Прибыв тогда из Грозного в Москву, понял, что натворил, хотя Дада и прислала телеграмму: «Всё отлично. Огромное спасибо. Не беспокойтесь…» Надо беспокоиться и прежде всего не от нехватки, а от отсутствия денег и наличия долгов. И если бы он, как первоначально было, остался бы просто танцором-хореографом, то это вроде понятно – неоцененный гений! А быть как бы профессиональным финансистом и даже лекции по курсу «Финансовый менеджмент» читать и при этом кругом быть в долгах – это, конечно же, морально угнетает. И даже выхода нет, и никакого источника дохода, чтобы как-то рассчитаться и жить дальше, не видно. И после долгих горестных раздумий у Болотаева остался один лишь ход – в московский офис швейцарского банка, там у него на счете ещё оставалась мелочь – более ста долларов, но это теперь для него деньги.

По телефону ему сообщили, что прежний его куратор уже не работает, но, к счастью, в данный момент в офисе находится новый куратор – Мюллер. В тот же день Болотаев и Мюллер – очень приятный человек, примерно ровесник Тоты, – встретились в кафе.

Не зная, с чего начать, Тота справился об Амёле Ибмас и, к удивлению, получил следующую информацию.

– Амёла Ибмас перешла работать в другой, небольшой, приватный банк, – непривычное для европейца раздражение в голосе нового куратора. – При этом она повела себя очень неправильно.

– Что она сделала? – удивился Тота.

– Всех богатых русских клиентов переманила с собой в новый банк.

– Зато меня, бедного, оставила вам, – угрюмо усмехнулся Болотаев.

– Да, – подтвердил Мюллер и продолжил: – Впрочем, я не должен был вам сообщать эту конфиденциальную информацию, но её поведение возмутительно.

– Её могут наказать?

– Юридически не к чему придраться, клиент имеет право свободно поменять банк. Однако здесь ведь была агитация. Мы потеряли такую клиентуру… А я, её преемник, остался, в принципе, ни с чем. От этого страдает моя зарплата.

– А репутация Ибмас от этого пострадает? – поинтересовался Болотаев.

– Конечно! Наш банк и я – её… сами понимаете. Хотя в целом в банковском секторе её шаг оценили как достоинство.

– Не понял.

– Всё просто. У Амёлы Ибмас свой особый подход к нашей деятельности. Она допускает такие методы работы с клиентами, которые я, да и никто, допустить не может.

– Какие?

– Ну к примеру. Позвонила вам и напросилась в Большой театр… Было такое?

– Было, – удивился Тота. – Вы следили?

– Конечно, нет. Это сама Амёла Ибмас, как и всё остальное, обязана указать в отчете работы с клиентом.

– Вот это да, – потрясен Тота. – А эта наша встреча будет отражена?

– Разумеется.

Тота слегка был шокирован.

– Значит, она и вы не имеете права встречаться с нами вне банка?

– Отнюдь, наоборот. Для бизнеса не должно быть преград, но ведь есть и моральные аспекты.

– Амёла Ибмас аморальна? – удивился Тота.

– Да что вы, нет, конечно, нет! – испуг в голосе Мюллера. – Я не в том плане. Просто почему-то Амёла может с русскими работать. А я так не могу. И никто, как она, не может общаться с русскими.

– Отчего так?

– Не знаю. Правда, знаю, что она, если честно, молодец! За свой труд она потребовала надбавку к зарплате. Ей отказали, и она ушла в другой банк, где больше платят и ценят.

– А разве она не права? – поинтересовался Тота.

– Права, – согласился Мюллер, – но я и банк пострадали… Кстати, я хотел с вами, господин Болотаев, встретиться. Я приезжал пару недель назад и не смог найти вас.

«Амёла Ибмас нашла бы», – подумал Тота, а Мюллер о том же:

– Вот Амёла, как говорят у русских, вас бы из-под земли достала… Ха-ха-ха! Правильно я сказал?

– Да. – Тота тоже засмеялся. – А где вы так хорошо научились русскому языку.

– Здесь, в Москве… Ха-ха-ха, русский выучил, а менталитет – нет.

– Так я не русский, – сказал Тота.

– Знаю. – Банкир махнул рукой. – Для нас вы все на одно лицо – русские.

– Понятно, – выдал Тота. – А зачем вы меня искали?

– О! Это такая деликатная тема. Дело в том, что, как вы знаете, наш банк – один из крупнейших в мире. Наш клиент не может иметь на счете менее трехсот тысяч долларов США. – Тота почувствовал, что его лицо вспыхнуло от нахлынувших чувств, даже голова слегка закружилась. А банкир продолжал: – Так что ваш счет мы закрыли… Спасибо за встречу. Наш банк заплатит за ваше кофе. Я тороплюсь. – Он хотел встать, но Болотаев остановил его:

– Постойте, я об этом знаю, и Ибмас мне об этом говорила, но у меня ведь изначально не было на счете трехсот тысяч, было на порядок меньше, а счет открыли?

– Да, – ненадолго призадумался банкир, – видимо, по чьей-то протекции, в надежде на ваши доходы… Помните, вы были гендиректором крупного торгового центра?

Болотаев ничего не ответил. Ему было грустно и тяжело. И даже когда Мюллер встал, Тота всё ещё сидел, пребывая в какой-то прострации.