Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала

Никакой организации во всем этом обширном «заговорщическом коллективе» не просматривается и в помине.

Говорят, время все расставляет на свои места. Прошло 75 лет, но ясности относительно истинной подоплеки тех трагических событий оно так и не добавило.

В настоящее время наиболее детально и убедительно, с привлечением большого количества архивных источников, тема «измены Родине» раскрыта в книгах О. Ф. Сувенирова⁷⁰ и Н. С. Черушева⁷¹, посвященных репрессиям в Красной армии в целом. Не лишенные любопытства версии относительно пресловутого «заговора» высказывал также С. Т. Минаков⁷².

Тем не менее в последние годы публицисты ревизионистского направления, отталкиваясь от полученных под давлением следствия, а порой и выбитых показаний, вновь пытаются доказать реальность существования «заговора». Правда, им приходится изрядно передергивать и вместо старых обвинений фактически придумывать новые. Не гнушаются ревизионисты и прямым подлогом, вставляя в публикации несуществующие документы и выдавая их за подлинные.

«Дело военных» не закрыто.

Стрелочник выбран, валите всё на него, он ведь уже не встанет…

Еще одной стороной «заговора» стало модное сейчас сваливание на его последствия всего подряд. Начиная от арестов в деревне Зачумеловка и заканчивая травлей тараканов в пищеблоке Наркомата обороны.

Примером подобного передергивания и явного сваливания чужой вины на назначенного кем-то стрелочника М. Н. Тухачевского и расстрелянных вместе с ним высших военачальников является объяснение событий, происходивших в 1937–1938 годах в созданном М. Н. Тухачевским первом в мире Реактивном научно-исследовательском институте (с 1937 года – НИИ-3 НКОП).

Из статьи в статью их авторы пишут, что причинами арестов в этом институте является то, что его покровителем был М. Н. Тухачевский, а это значит, что и его директор И. Т. Клеймёнов, и главный инженер Г. Э. Лангемак, и главный конструктор ЖРД В. П. Глушко были обречены. Причем первых двух под расстрел подвели должности, а второго спасло, что он не был даже начальником отдела. Что же касается С. П. Королёва, то это случай особый, в его аресте виноваты аж двое из участников процесса 11 июня. К уже упомянутому М. Н. Тухачевскому приписывают еще и Р. П. Эйдемана, с которым С. П. Королёв был тесно связан по работе в Осоавиахиме.

Версия очень интересная и удобная для тех, кто, как обычно, хочет скрыть истинное положение вещей. За уши, конечно, можно притянуть все, что угодно. Да, конечно, создал, руководил, часто общался и с И. Т. Клеймёновым, и с Г. Э. Лангемаком, и с С. П. Королёвым. Что же касается В. П. Глушко, то в доносах, написанных на него в НКВД в январе 1938 года, его называли то родственником, то племянником маршала: «В отношении инженера ГЛУШКО Валентина Петровича мне известно со слов бывш. Глав. бухгалтера Ленинградского Отд. РНИИ ВИГДЕРГАУЗ Веры Семеновны, что он является племянником Тухачевского»⁷³. Естественно, вывод один: во всем виноваты М. Н. Тухачевский и Р. П. Эйдеман…

Только, к огромному сожалению тех, кто пытается выставить эту ситуацию подобным образом, ни М. Н. Тухачевский, ни Р. П. Эйдеман не имеют к этому никакого отношения.

Это очень хорошо видно при ознакомлении с материалами следственных дел всех шести подследственных. Мы более чем уверены, что в том случае, если бы в протоколах допросов и М. Н. Тухачевского, и Р. П. Эйдемана был хоть один вопрос, связанный с кем-то из этих четверых, то эти показания обязательно были бы подшиты к следственным делам как неопровержимое доказательство их участия в «военно-фашистском заговоре». Соответственно и этих подследственных обязательно бы допросили по этим «заговорщицким связям». Однако выписки отсутствуют, и вопросы об этих связях не задавались.

Один из авторов книги, изучивший следственные дела И. Т. Клеймёнова, Г. Э. Лангемака и В. П. Глушко, не обнаружил в них ни одного упоминания об этих связях. Кроме того, он же специально задавал эти вопросы дочери С. П. Королёва – Н. С. Королёвой, которая подтвердила отсутствие не только выписки из показаний Р. П. Эйдемана, но и вопросов по совместной работе ее отца с комкором.

Единственным исключением из этого списка является начальник ГДЛ в 1931–1932 годах Н. Я. Ильин, арестованный как помощник М. Н. Тухачевского и допрашивавшийся исключительно о совместной деятельности с маршалом. Что касается сотрудников НИИ-3 НКОП, то им инкриминировались совсем иные «заслуги» и участия в «военно-фашистском заговоре» среди них не было.