— Абсолютно. Предварительные работы по второму поколению крылатых ракет уже ведутся. Но пока их макеты продувают в сверхзвуковых аэродинамических трубах и колдуют с двигателями. Мы перейдем к ним после запуска в серию того, что задумали.
— Хм. А работы идут только над Фау-1 и вторым поколением крылатых ракет? Вы с таким увлечением о них рассказываете, что можно подумать, будто в центре ничем другим не занимаются.
— Вы правы, — улыбнулся Тухачевский. — Я слегка увлекся. Другими важными направлениями являются работы по зенитной радиоуправляемой ракете и многоступенчатой баллистической ракете-носителе.
— Интересно, очень интересно…
— Кроме того, начались работы над спутником. Мы хотим сразу что-нибудь дельное вывести на орбиту. Ну и в общем-то все. Хотя тут и так — масса дел.
— Согласен, — кивнул Гудериан. — Признаться, не ожидал такого интереса с вашей стороны к ракетной технике.
— Почему же? Из-за секретности?
— Наверное. Нам ведь даже разведка никак не выдавала вашего интереса к серьезным ракетам. Разве что реактивные снаряды, но ими почти все интересовались.
— Если вам интересно, то ими мы тоже занимаемся. Только не здесь. В частности — работаем над новым поколением реактивных систем залпового огня с высокой кучностью боя и новыми типами боеприпасов.
— И тут боеголовки объемного взрыва пытаетесь применить?
— Конечно. А также кассетные осколочно-фугасные, позволяющие надежно зачищать приличные площади. Хотя, полагаю, мы с вами их еще посмотрим.
— Тоже на секретном объекте?
— Нет. Обычный полигон под Москвой. Мы в Красноармейске, что к северу от Москвы держим артиллерийский полигон, где много что испытываем. Вот и эти новые РСЗО посмотрим.
— Просто сказка какая-то, — пожал плечами Гудериан. — Никак не привыкну.
— А вы попробуйте, — совершенно серьезно сказал, глядя ему прямо в глаза, Тухачевский. — Вы, на самом деле знаете очень мало о наших внутренних делах и разработках. Мы можно сказать только небольшую завесу приоткрыли.
Глава 6 2 декабря 1942 года. Район Кале
Василий испытывал волнение в этот день. Шутка ли — первый боевой вылет на реактивном истребителе…
— Альбатрос. Я Беркут. Как слышно? Прием. — Раздался в наушниках голос командира разведгруппы.
— Я Альбатрос. Слышу тебя хорошо. Прием.
— Вижу рой. Высота восемь. Дистанция десять. Курс триста сорок. Направление сто десять. Как понял? Прием.
— Понял ясно. Захожу на цель. — Ответил Василий, принял штурвал на себя и стал набирать высоту, а за ним потянулись остальные одиннадцать тяжелых истребителей-перехватчиков, несколько минут назад поднявшихся с бетонированного аэродрома недалеко от Ла-Манша.
Впереди под машиной Василия уходила вперед целая дивизия поршневых истребителей Конфедерации. Полковник и сам не раз ходил вот так на армады англо-американских бомбардировщиков и знал, как это опасно и тяжело. Особенно сейчас, когда для сопровождения противник стал выделять большое количество истребителей — по четыре на один бомбовоз. Конечно, по отдельности каждый истребитель что американцев, что англичан уступал И-300, но их было слишком много. Да еще и бомбардировщики поддерживали плотным огнем из многочисленных крупнокалиберных пулеметов.
Самым неприятным в сложившейся ситуации было то, что чем дальше уходила война, тем масштабнее и кровопролитнее становились воздушные сражения над Европой. Прямо-таки полномасштабные битвы, в которых англо-американские силы старались что-то разбомбить, идя туда целой армадой, а части ПВО всемерно этому мешали. По пятьсот машин в одном сражении с каждой стороны стало нормой, доходя иногда до тысячи и более. Издалека это напоминало какой-то рой, бурлящий, гудящий и огрызающийся огнем, время от времени исторгающий из себя на землю умирающих мошек.
Василий встряхнул головой, отгоняя совершенно ненужные мысли, застегнул маску и включил подачу дыхательной смеси. На альтиметре уже значилось десять километров, а его отряду нужно было забираться еще выше — на законные тринадцать тысяч метров, чтобы их сразу не заметили, отвлекаясь на бой с армадой поршневых истребителей.
Конечно, такой удар вряд ли покажет все боевые качества машин, но как-никак первый бой и рисковать было просто глупо.
Секунды тянулись очень медленно. Вот альтиметр показал тринадцать километров, и эскадрилья Василия выровняла горизонтальный полет. Еще несколько тягостных секунд и они прошли группу самолетов противника, пройдя на очень приличных встречных скоростях. Их не заметили, сосредоточив все внимание на привычном противнике, который играл, стараясь потрепать истребители, не подлетая близко и выманивая их подальше от плотного огня бомбовозов. Но они упорно не желали показывать свою 'молодецкую удаль' и далеко не отлетали.