Марш обреченных

–  Нет, что ты. Смотри. Дети, а ну ко мне! – Вдобавок он рыкнул, не надеясь, что котята поймут его разумную мыслеречь. – В воспитании детенышей все основывается на личном примере. Поверь мне, лейтенант, я уж этой науки у магов в ИСБ нахватался сполна. Да и в детсаде воспитательницы подсказывают.

Фугасик вдруг вжался в траву и пополз вокруг меня. Детеныши замерли, навострили ушки, и тут их еще детские охотничьи инстинкты начали просыпаться, но пока только в виде игры. Папа-кот замер и вдруг резко подпрыгнул вверх и упал на землю, что-то прижимая к ней лапами. Котята поняли игру по-своему. Еще неуклюжие, на слабеньких лапках, они подползли к Фугасику поближе и начали прыгать на него, вызвав у того бурю восторга и смеха. Я тоже не удержался и заулыбался.

–  Ну как считаешь, похожи они на меня? – В его мыслеголосе чувствовались нотки гордости.

– Абсолютно! – поддержал я папашу-кота, так как, на мой взгляд, все они были на одну мордочку.

Я взял на руки одного котенка, на самом деле оказавшегося кошечкой. Девочка смешно зашипела, протестуя против такого обращения. Я положил ее на траву и начал гладить по голове.

–  Ну что ты ее как собачку по голове гладишь? По спине надо! – недовольно заворчал Фугасик.

– Это полезно, – возразил я. – Пока чешуйки еще не наросли и кожа мягкая. Легкий массаж кровеносных сосудов, снабжающих мозг кислородом. Умнее будет.

–  Да?! – Кот начал вылизывать голову ближайшему котенку, тут же попытавшемуся увернуться от могучего языка отца. – А у тебя есть свои детеныши?

– Пока нет… – Я мигом погрустнел, но тут же постарался справиться с эмоциями, чтобы не испугать кота. – Но скоро должен появиться первый.

–  Молодец! А у меня это уже третий помет! – похвастался Фугасик. – Я как пришел в «Черемушки», так и началась жизнь вольготная. Рядом парк со свинками, озеро небольшое, детишки в детском саду. Я люблю детей… Разве что кошки здесь не разумные, так как их на службу не берут и разум им не усиливают. Не о чем с ними поговорить, но я с воспитательницами болтаю. Они, бывает, ворчат, если я подсказываю детишкам на математике.

Не только Фугасик любил детей, вся кошачья порода имеет такую особенность. У них слишком сильно развиты родительские инстинкты. Они готовы заботиться о совершенно любых детенышах, даже другого биологического вида… Скажи я, что моя Селина в плену, и она ждет ребенка, кот тут же бросил бы все и пошел со мной штурмовать любые крепости. Достаточно было просто рассказать, даже просить не пришлось бы… От воспоминаний о Селине веселое настроение, подаренное жизнерадостным котом, улетучилось окончательно, но я продолжал сдерживать эмоции, чтобы не расстроить Фугасика.

–  Вы с женой потом приводите детеныша в «Черемушки». Хороший садик, –авторитетно посоветовал кот на полном серьезе. – Мои как раз подрастут, так что, думаю, смогут покатать твоего на спине. Глядишь, подружитесь с кем-нибудь и возьмете к себе жить. Нам, котам, нельзя без дома и без заботы о детенышах.

На этот раз эмоции изменились у самого кота, но его, скорее, потянуло на философию.

–  Ладно, пойдем мы. Скоро детей приведут в садик, а они привыкли, что утром я их встречаю. Вдруг подумают, что я уже умер? Мяу-мяу-мяу через левое плечо. Да и моих котят пора мамке вернуть на кормежку. Удачи тебе, следователь Летов.

– И тебе, бойцовый кот Фугасик, – я с тоской смотрел вслед удаляющейся семейке.

Впереди вальяжно шел папаша-кот, а следом за ним прыгали игривые детеныши, продолжая охотиться на условную жертву.

И вдруг холод снова вернулся, накатил, поглотил, дошел до самых костей. Стало жутко и неуютно. Страх сделал холод материальным. Я подумал было согреться с помощью табельных артефактов, но с ужасом обнаружил, что их нет. И тогда я вспомнил, что вчера произошло…

* * *