Марш обреченных

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Сухорук убит. Причем в этом случае даже самоубийством не прикрывались. Вот только до или после? До или после, вот в чем вопрос? Если до, то получается, что наш генерал его ждал, а пришел совсем не он, а кто-то другой. Чем кончилась встреча, нам известно. Тогда ключ ко всей задаче кроется в разработке, которую вел этот самый контрразведчик. Насколько я понимаю, просто так люди подобного сорта в гости к отставным резидентам не ходят. А если его убрали после? Вывод напрашивается сам собой, но судить пока рано. Подождем, что удастся установить капитану Бирюкову. А пока – аллюр три креста[17] ко Дворцу Молодежи. Нехорошо заставлять даму ждать.

Вот и она! Уверенным движением рассекает толпу журналистов, ОМОНовцев и крепких ребят в камуфляжах с эмблемой охранного агентства «Ратобор», плывет во всем своем великолепии, ослепляя окружающих сиянием своей рыжей гривы. Попробуй, не заметь такую! Пространство перед Дворцом полно народу, на стене рекламные щиты: «Конкурс „Мисс Русь“». Господи, до чего дурацкое название! Кто их только придумывает!

– Саша! – Птаха машет мне рукой. – Я здесь.

Плечистые омоновцы расступаются, давая мне дорогу. Спиной ловлю завистливый взгляд. Что и говорить – Птаха дивно хороша.

– Привет, Сашенька. – она обвивает мою шею руками и чмокает в губы. – Безумно рада тебя видеть. Ты совсем пропал, не звонишь, не появляешься.

– Куда уж нам теперь. Ты у нас замужняя дама, а я так, романтическое воспоминание непутевой юности.

– Во-первых, романтическое воспоминание, я уже не замужем. Дольше бы не звонил, я бы и состариться успела. А во-вторых… Разве это имело какое-то значение? – Анна внезапно становится крайне серьезной. – Я ведь никогда не собиралась становиться твоей женой. То есть нет. Тогда, после Арбата, думала об этом. Даже хиповать из-за этого бросила. Молодая была, глупая. А потом подросла, повзрослела и додумалась до мысли, в сущности, банальной: что лучше уж мне быть твоей любовницей. У Ницше вычитала: «Женщина – лучшее отдохновение воина». Дурак этот самый Ницше, конечно, но в нашем случае он прав.

Мы подходим к выходу, и моя спутница прерывает свою речь для того, чтобы произнести пароль билетерше, скучающей в ожидании наплыва публики. Впрочем, её общество несколько скрашивает сержант в сером костюме от Зайцева.

– Со мной.

Билетерша согласно кивает, не сомневаясь в правдивости слов моей красавицы.

– Так вот, о чем я. – Птаха возвращается к прерванному разговору. С того памятного вечера на Ленинских горах она не была со мной так откровенна. Видимо, не смотря на внешне победительный вид, на душе у неё вовсе не сладко. – Ты, Сашенька, у нас воин. Что называется, до мозга костей. А я – твое отдохновение. Когда я тебя в коридоре универа встретила, решила для себя: пусть оно себе будет что будет, а я стану твоей возлюбленной! И стала. – Она грустно улыбается. – Увы, только на один вечер.

– Прости, я тогда не смог… – запоздало начинаю оправдываться я. – Командировка.

– Знаю, знаю… – машет мне рукой Птаха. – А смог бы тогда, не смог бы в другой раз. Это закономерно, и с этим ничего не поделаешь. Я давно уже не обижаюсь. Тогда, понятное дело, настроение было скверное. В общем то и замуж потому и пошла. Стабильности захотелось. Дура! Когда ты мне по приезду позвонил, я ещё дома была. К морю поехала только через неделю. Матери сказала, что никого не хочу слышать.

– Понятно, – глупо замечаю я, и дальше мы идем молча. – Участвуешь? – прерываю начинающуюся затягиваться паузу, переводя разговор в более нейтральное русло.

– Шутишь! – она смотрит на меня с явной укоризной. – Представь себе, побеждаю я в этом конкурсе и получаю звонкий титул: «Мисс Русь». Ты вслушайся, как это звучит!

– М-да. Малопристойно.

– Вот именно. К тому же, у меня типаж не тот. Здесь сплошь сестрицы Аленушки с Василисами Прекрасными соревнуются.

– Тогда каким ветром тебя сюда занесло?

– Мой шеф будет вручать специальный приз «Мисс зрительских симпатий» Наталье Воронец.

– Даже так? За все уплачено?

– Само собой! Кстати, авторитетно тебе заявляю: Наташка – мисс что надо. Без дураков.

– Ты её знаешь?

– Еще бы! Это моя бывшая одногруппница и близкая подруга. Шеф у меня на дне рождения с ней познакомился и влюбился, как говорили в прежние времена, без памяти. Для новых русских, это в общем-то, не свойственно, но, как мы видим, временами случается. И это вселяет определенные надежды.

– А кто у нас шеф? – спрашиваю я игриво.

– А шеф у нас – президент «Россэкономбанка» господин Стругов, – в тон мне отвечает Анна.

– Понятно. Предупреждать надо. А ты у него?..

– Я у него секретарь-референт и заведующая канцелярией в одном лице.

– Так зато какое лицо!

– Комплиментщик!

– Куда уж нам. Ты как, секретарь-референт и… – я многозначительно умолкаю.

Взгляд Птахи полон праведного гнева:

– Ревновать – грех. Особенно вам, сударь. Никаких «и». «Россэкономбанк» зарегистрирован в префектуре, где мой отец возглавляет борьбу с экономической преступностью. Улавливаешь суть?

– Виноват. Вспылил. Признаю свою ошибку. Прошу дать возможность загладить, искупить.