Марш к морю

- Конечно, же! - огрызнулась она. - Я должна была бы быть идиоткой, чтобы не сделать этого. Я люблю тебя так сильно, что это причиняет боль, и не думай, что я переживу это только потому, что мы вернемся на Землю. Черт возьми, я зашла так далеко, что любила тебя, когда ты был просто раздутым, безмозглым, высокомерным придурком, денди, и мне, черт возьми, следовало бы знать лучше!

- Кстати, о денди, - сказал он, теребя планку ее костюма-хамелеона, - с этой формой не помешало бы немного поработать. Это второе, что я собираюсь сделать, когда мы вернемся на Землю. - Он посмотрел ей в глаза. - Так мы будем хорошими? - спросил он более тихим голосом. - Ты не против этого?

- Я бы не стала использовать термин "хорошо", - сказала она. ""Хорошо" - это определенно не подходящее наречие или что-то в этом роде. На самом деле, если в этой ситуации есть прямая противоположность "хорошо", то это примерно то, где я нахожусь. Думаю, я не совсем "плоха" в этом, но я определенно своего рода "анти-о'кей". С другой стороны, я большая девочка. Я буду жить.

Роджер перекатился, затем встал и поднял ее на ноги.

- Ты готова идти?

- Конечно, - резко ответила она. - Давай найдем что-нибудь для меня, чтобы убить, прежде чем ты начнешь выглядеть лучше.

- Хорошо, - сказал Роджер с улыбкой. - Чтобы ты знала, я действительно хочу тебя. Но со временем мне не становится легче.

- Я заметила, - мрачно пробормотала сержант. - Упрям, как долгий мардукский день. - Она покачала головой. - У меня никогда не было столько проблем с тем, чтобы затащить мужчину в постель. Если уж на то пошло, у меня никогда не было никаких проблем с тем, чтобы затащить мужчину в постель. Всегда было наоборот.

- Разочарование полезно для души, - сказал Роджер. - Посмотри, что это сделало для меня!

- Да, - сказала Депро со вздохом. - Неудивительно, что ты такой опасный. Десять лет?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Арман Панер стоял на стенах Синди и смотрел на грязные, вытоптанные поля. Рабочие бригады, обозы и пехотные пикеты, марширующие на смену другим пикетам, простирались, насколько хватало глаз, при увеличении шлема, установленном на максимум, но даже когда он смотрел на них, деятельность за стенами была не тем, что занимало его разум.

Он думал о женщинах и детях.

Воинство боманов путешествовало со всеми (ограниченными) домашними удобствами, включая своих женщин и молодежь... и амбиции Кни Камсана сосредоточили более половины всех иждивенцев воинства прямо здесь, в городе. На самом деле, именно эта информация, обнаруженная разведпатрулями ганни Джина и подтвержденная сообщениями горстки первобытных лесорубов, которые продолжали оставаться в лесах, несмотря на присутствие боманов, сформировала всю стратегию капитана.

Панер отдал строжайший приказ о том, чтобы каждый из этих иждивенцев был взят под стражу и чтобы никто из них никоим образом не подвергался насилию. Двухлетний интервал между периодами "жара" мардуканцев устранил, для всех практических целей, проблему изнасилования из местного военного искусства, что - учитывая историю человечества - он считал очень хорошей вещью. Но это не обязательно делало войну приятной и гигиеничной, а грабежи боманов и явный, ужасающий масштаб учиненных ими массовых убийств привели к тому, что местные жители были совершенно готовы вырезать их женщин и детей в ответ и покончить с этим. У к'вэрнийцев не было выражения "от гнид появляются вши", но все были согласны с тем, что единственный хороший боман - это мертвый боман, и возраст или пол не имели значения.

Однако эти качества действительно имели значение для Панера. Оставляя в стороне четкое запрещение зверств в имперских постановлениях, оставляя в стороне даже его собственное личное отвращение к ненужной резне, он нуждался в этих иждивенцах. Они были нужны ему живыми и в хорошем состоянии.

Они были приманкой.