Марсала

Поднявшись на мой этаж, возле квартиры я вижу Юсефа с букетом синих пион. Моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Он замечает меня, и на его лице появляется та самая улыбка, которая переворачивает мой мир с ног на голову.

— Юсеф! — я буквально кидаюсь на него с объятиями.

— С днём рождения, любимая!

Я вдыхаю его запах так глубоко, что у меня начинает кружиться голова. Я так и знала, что он пропал из-за этого. Я же знаю того, с кем собираюсь связать свою жизнь.

— Зейн? — внезапно произносит он.

Я смотрю на него, и мне совсем не нравится этот взгляд. Нужно быть слепым, чтобы не понять то, что ему совсем не нравится присутствие Зейна здесь.

Я беру его за руку и скрываю волнение со своего лица улыбкой.

— Учитель Юсеф, здравствуйте.

Зейн тоже чувствует это напряжение. Для одного коридора его слишком много, аж душно стало.

— Вне колледжа можешь спокойно называть меня просто по имени. Как ты тут оказался? — спрашивает Юсеф спокойным тоном и с лёгкой улыбкой.

— Я приехал по делам своего отца с открытием бутик-отеля здесь. Заодно решил заехать к Арии и поздравить.

— Хорошо сделал, — отвечает Юсеф.

Вроде бы напряжение ушло. По крайней мере, все улыбаются.

— Давайте я быстро возьму свои вещи, заодно оставлю ваши подарки дома, и выйдем?

— Хорошо. Мы с Зейном подождём тебя внизу тогда.

Я молча киваю, Юсеф отдаёт мне букет, а Зейн свой подарок, и они спускаются вниз. Я захожу домой, оставляю подарки в гостиной, решив открыть их позже в одиночку, беру свою тёплую синюю куртку и чёрную шапку, и спускаюсь с Зейну с Юсефом. Я рада, что они оба здесь, но это напряжение между ними всё равно чувствуется. Его источник — Юсеф, но в чём причина? Я бы подумала, что ревность, но тема с Зейном давно закрыта. Ладно, спрошу у Юсефа, когда мы останемся наедине. Не буду портить себе настроение этими мыслями.

— Ну что, начнём нашу Стамбульскую прогулку?

Мы решили до шести вечера прогуляться по городу по прекрасному Стамбулу. Юсеф хорошо знает все места, но уже не особо помнит и говорит, что город очень изменился.

Мы направились в сторону Старого города, пересекая узкие старинные улочки, на которых ощущаются запахи ароматных специй и сладких леденцов. Зейн поначалу был тихим и молчаливым, но наконец-то начал улыбаться и вовсю наслаждаться атмосферой.

Пересекая мосты над Босфором, мы останавливаемся, чтобы посмотреть на исторический дворец Топкапы. Зейн и Юсеф стали соревноваться в том, кто сможет выдать больше интересных фактов об этом месте, довольно насмешливо поддразнивая друг друга. Вроде взрослые парни, а ведут себя как дети. Наблюдать за этим со стороны довольно весело, не буду их останавливать.

Мы сели на небольшую скамейку практически у самого Босфора. Я разглядываю мигающие огни солнца на воде. Зейн фотографирует всю красоту вокруг нас. Юсеф вдумчиво смотрит на Девичью башню.

— О чём думаешь? — спрашиваю я.

— О своей матери… Вспомнил, как она любила рассказывать мне легенду о любви Девичьей и Галатской башни.

— Такая легенда есть? Впервые слышу.

— Я тоже, — добавляет Зейн и подсаживается к нам.

— Расскажи, — прошу я Юсефа, взяв его за руку.

— Хорошо, рассказываю, — с приятной улыбкой на лице соглашается он. — Девичья башня была построена греками в XVII веке. С тех пор все влюблённые Стамбула наблюдали за её красотой, а она наблюдала за ними, чувствуя своё одиночество… Однажды напротив неё возвысилась Галатская башня. Эти две башни влюбились друг в друга с первого взгляда в присутствии всего Стамбула. Но огромный Босфор, разделяющий их своими водами, сделал их любовь невозможной.

— Вот это да…, — вздыхаю я.

— Да. А ещё говорят, что ты свяжешь свою жизнь с тем человеком, с которым поднимешься на Галатскую башню, — дополняет Юсеф.

— Это я слышал, кстати. Такая ирония получается… Галатская башня не может воссоединиться со своей любовью, поэтому связывает жизни других влюблённых, — говорит Зейн, задумчиво смотря на Галатскую башню.

— Стамбул, и вправду, город влюблённых, — говорит Юсеф.

— Как по мне, Стамбул — город несчастных историй любви.

Ребята смотрят на меня, словно не понимая, что я говорю.

— Что? Разве нет? Вы турецкие песни слушаете вообще? Прозы турецких поэтов читаете? Они пропитаны несчастными историями любви. Конечно, есть и истории с счастливым концом, но не знаю, они меня не вдохновляют.

— Почему? — спрашивает Зейн.

Тем временем Юсеф внимательно смотрит на меня, ожидая ответа.

— Несчастная любовь оставляет такую глубокую рану и причиняет такую боль, что до конца жизни можно писать стихи, песни и книги о ней. Такая любовь запоминается больше. Разве не так?

— Так. Полностью с тобой согласен, любимая.

— Я тоже с тобой согласен, но меня больше вдохновляет счастливая концовка. Есть любовь, которая ранит, а есть та, которая залечивает раны. Я больше за вторую.

— Я тоже за вторую, но, если говорить именно о вдохновении, то это первый вариант…

— Ладно, об этом мы можем говорить вечно, но нам пора, — говорит Юсеф.

— Точно. Я сначала поеду в отель, потом приеду на ужин. Пришлёшь мне адрес?

— Да, конечно.