Мародёры

В дверь позвонили, и в квартиру вошел мужчина в летном бушлате. Саша посмотрел на него. Он был старше, худощавее и ниже Саши. Саша не знал его. Лера показала на него и сказала:

– Знакомьтесь, Андрей.

– Саша, – ответил Асов и пожал ему руку. Андрей, неловко улыбаясь, спросил Сашу:

– Может, чем-нибудь помочь?

– Да нет, спасибо, – быстро ответил Саша, но затем, вспомнив, попросил: – Может, человек четверых найдете? Поможете мне тело погрузить в морге. Боюсь, один я не смогу. Он же был крупный.

– Конечно.

Гости ушли. Саша с Сергеем прошли в комнату, и Асов повесил осиротевший китель обратно в шкаф. Пожелав Сергею спокойной ночи и сказав напоследок:

– Я еще посижу немного, – он вышел из комнаты и закрыл дверь.

Саша вернулся на кухню, сел около окна за стол и снова стал курить и пить ликер. Тарелки были убраны, остались только его приборы. Саша сидел, мерз от холода, идущего от окна. Он спрашивал себя, почему ему не хочется сходить к друзьям, узнать, как они жили эти годы. Пройтись и посмотреть, как выглядят местные достопримечательности. Может, потому, что друзья не зашли к нему? И даже не поинтересовались, как он?

Саша вспоминал время выпускных классов: песни «Нирваны» и «Кино», цвета цветомузыки на потолке гарнизонного клуба офицеров, где проходили дискотеки, на которые невозможно было смотреть, так как из-за алкоголя кружилась голова. Драки за углом клуба, глухие звуки ударов, радость, страх. Потом опять водка в пластмассовых стаканах и первые сигареты, которые делил с такими же, как и он, подростками, у которых не было будущего.

Бутылка ликера закончилась, и из раздумья Сашу вывел дверной звонок, он пошел открывать дверь. На пороге стояла девчушка. И хотя раньше Саша видел ее только однажды, он узнал ее. Это была Миссо. Саша посмотрел на ее радостное личико, энергичные и жизнерадостные движения и сразу понял, она все еще ничего не знает, и новогодние праздники для нее – шум веселья и ожидание приятных сюрпризов.

– Привет, – по-свойски и по-детски непосредственно сказала она.

– Привет, – пытаясь подражать ей и как можно мягче, чтобы не напугать ее, ответил Саша, отходя назад и пропуская ее в квартиру.

– Я за шапкой.

– Проходи, бери, – ответил он, запирая за ней дверь.

Миссо быстро стянула шапку с вешалки. Предлога задерживаться больше не было. Она отрыла входную дверь, вышла на порог, обернулась к нему и спросила:

– А ты чего так быстро уезжаешь? Саша замешкался с ответом:

– Так получилось, – улыбаясь, ответил он и закрыл дверь.

Асов пошел в ванную, открыл воду и стал полоскать рот. Зубной щетки не было, и он попытался просто умыться перед сном. Горячей воды не было, и поэтому он понял, что в гарнизоне ничего к лучшему не меняется. Мысли об отце тяжестью сидели внутри. Покончив с умыванием, Саша вернулся в прихожую и ощупал свои зимние ботинки изнутри. Они были влажные. Он поставил ботинки на батарею отопления. Батарея была чуть теплая. «Сволочи, – подумал он, – опять только держат температуру, чтобы трубы не лопнули. Как всегда». Такое положение было каждую зиму, несколько раз, когда он жил здесь, трубы прорывало, и их в авральном порядке ремонтировали. Местная кочегарка не справлялась со своей задачей: либо не было угля, либо кочегары были в запоях. Полковая дежурная караульная служба в связи с этим имела своей задачей еще и следить за кочегаркой, чтобы не гасли печи. Если кочегары были пьяными, то уголь в топки бросали призывники. Если призывников не было, то уголь бросали сами дежурные офицеры. Будучи начальником караула, Сашин отец не раз работал истопником, чтобы гарнизон не замер. Саша помнил, как однажды, когда он учился в выпускном классе, его настолько разозлило подобное положение вещей и бесконечные отговорки, которые гуляли слухами по гарнизону, что ночью он пробрался к этой кочегарке и выбил камнями несколько стекол. Остальные он оставил, чтобы выбить на следующую ночь. Однако делать этого ему не пришлось. Горячая вода была в гарнизоне круглосуточно на протяжении нескольких недель. Потом мороз спал, и кочегарка перешла на свой обычный режим работы. Сашу настолько удивило то, что его поступок напугал работников кочегарки, что он даже стал гордиться собой.