Мародер (с концовкой)

– Непохоже. Не накаркать, но там, похоже, что-то другое – вишь, ебнуло-то через секунд пять. С замедлителем, стало быть, взрыватель. Такие обычно со всякими чудными датчиками. Простой, натяг-разгрузка, обычно безо всяких замедлений херачит. Может, оптика, может, ИК, да че угодно. Щас столько всякой срани наделали… Ладно, давайте подыматься. Че-то пол холодный, сука.

– И че теперь, в каждую дверь по сусанину загонять? – спросил, отряхиваясь, спецназовец.

– Кстати, Жирик, давай второго организуй. Первый че-то кончился. Максимычу там обскажи, че да как. Хотя погодь, я щас гляну, че в этом складе. Ему ж до жопы интересно, сидит там наверху, извелся поди весь.

Ахмет, пряча большую часть лица за металлом двери, заглянул внутрь, осторожно подсвечивая мощным фонарем.

– Бля-а. Охуеть, мужики.

– Че там?

– Хуй знает, мешки какие-то. Но столько… Щас зайду гляну поближе.

– Ты там это, смотри…

Ахмет вошел, стараясь не растащить лужу крови сусанина, прибитого волной к воротам. Перед воротами расстилалась дочиста выметенная взрывом площадка, метрах в десяти мощным редутом громоздились во тьме штабеля. Приблизившись, он заметил торчащую из раны в мешке рогульку Клеймора, пробившую рогожку и полипропиленовый вкладыш. Выдернул. На ладонь, шурша, полился ручеек сахара. Посветил вдоль прохода между штабелями. Мешки, мешки, мешки… Посчитал – четырнадцать в высоту. Конец штабеля не просматривался: на сколько хватало мощности довольно сильного фонаря, настолько и тянулись во тьму бесконечные ряды.

– Заходи, народ. Посмотри на закрома Родины. Токо это, аккуратнее. Где не хожено – не суйтесь.

Алик с Жириком оторопело глядели на штабель.

– Во-о… – выдохнул, наконец, Алик. – Сколько же тут… Интересно, че в мешках?

– Сахар. Жирик, давай подымайся к Максимычу. Скажи – все, нет у него больше проблем. Пускай порадуется. И второго давай, короче.

– Лады. – Гоблин скрылся, оставив пораженных спецов таращиться на монументальную композицию.

– Че, Алик, пошли посмотрим? А то я светил в проход, хотел посмотреть, где штабель кончается – а фонарь-то не добивает, прикинь.

Прошли метров пятьсот. Штабель кончаться не желал.

– Ептыть мне, да на сколько этот проспект еще уходит? Че-то мне даже уже не интересно.

– Да насрать, на самом деле. Пошли обратно, это уже не наша печаль, где он кончается, где начинается.

Выйдя из сахарного тоннеля – там все же давило на уши что-то, да и кровью пахло, присели у ворот на скатанные бушлаты. Штабель здорово дал по мозгам – не удавалось ни оценить количество добычи, ни последствия этого события: увиденное в голове не укладывалось.

– Блин, Алик, это же по всей стране такие нычки. Прикинь, сколько это.

– Я слышал об этом, читал даже что-то. Но… Нет, это видеть надо. Сколько мы прошли с тобой? С полкилометра будет? А он все тянется и тянется…