Мародер

Даже если бы весь остальной мир был охвачен наркотиками, мой район стал бы исключением. Мы будем праздновать браки, чествовать семьи и давать каждому мужчине и каждой женщине шанс на карьеру, на лучшую жизнь.

Кража сердца из мести противоречила празднованию брака, но я намеревался выполнить все клятвы, которые произнес Кили Келли у алтаря.

Я остановился на минуту, думая о чем-то другом, кроме мести или хаоса, как мне показалось, впервые за всю мою жизнь.

Как бы я ни презирал Кили, потому что знал, что она использует все это против меня как оружие, лучница усыпляла мою бдительность, словно колыбельная. Я трахал ее всю ночь, а потом, перед самым восходом солнца, провалился в то пространство, где ничего нет. Ни шума. Ни зрения. Никаких помех.

Лучница могла бы убить меня во сне, а я бы и не догадался.

Она была хуже наркотика. Она становилась моей зависимостью.

— Во власти киски, — пробормотал я про себя, открывая дверь в здание своего офиса. — Вот и все, Келли.

— Мистер Келли! — Сьюзан, моя секретарша, выскочила из-за своего стола. Она сощурилась после того, как по-настоящему рассмотрела меня. — Вы опаздываете.

— Ваши часы спешат, — сказал я, проверив свои и поняв, что так оно и есть.

Она махнула рукой:

— Ваш кофе ждет вас в кабинете. Но сейчас, наверное, уже остыло.

Она резко села и скрестила руки на груди. Ни для кого не было секретом, что она была главой клуба, который дружил против моей жены. Сьюзен и ее приспешники думали, что моя жена гордячка.

Я усмехнулся про себя, зная, что единственными, кому лучница забиралась под кожу, были ее семья и ее подруга Мари. И я.

— Мистер Келли.

Я остановился в вестибюле.

Морин О'Коннелл встала со своего места.

— У меня не назначено, — сказала она. — Но мне нужно поговорить с вами.

Я никогда не видел эту женщину такой усталой. И у нее было достаточно причин для этого. Она упорно трудилась всю свою жизнь, чтобы свести концы с концами после того, как ее муж умер, будучи еще очень молодым. Когда ее сын попал в какую-то передрягу и боролся с зависимостью, отдав богу душу из-за наркозависимости, а ее невестку постигла та же участь, ее жизнь стала еще тяжелее. Ей пришлось растить двоих детей, и она отказалась от помощи большинства женщин, которые ее предлагали.

Необоснованные слухи и сплетни никогда не нравились Морин. Она сказала, что любопытные женщины хотели попасть в ее дом только для того, чтобы узнать, что происходит.

— Когда люди знают, что тебе хреново, — сказала она. — Они будут пинать тебя, чтобы ты оставался там, где оказался, но так, чтобы этого никто не видел.

Морин О'Коннелл напомнила мне мою жену. У нее был сильный характер, и она не позволяла другим людям легко выводить ее из себя.

Я кивнул.

— У меня найдется время.

Как только мы оказались внутри кабинета, я жестом пригласил ее сесть. Занял место напротив нее, и мы сидели, уставившись друг на друга, пока Сьюзен не принесла два кофе. Морин встала и закрыла за собой дверь.

— Назойливая старая сука, — пробормотала Морин. Затем она снова села на свое место, но не притронулась к кофе. Я тоже никогда этого не делал. У меня в углу стоял горшок с растением с кофеиновой зависимостью. — Перейду прямо к делу, Кэшел. Мой внук будет дома через день или два. У него нет имени.

Она назвала маленького мальчика своим внуком, хотя он не был им по крови. Маленький мальчик стал результатом того, что его мать платила за наркотики своим телом. Безумное уважение к Морин О'Коннелл — это было еще мягко сказано.

Прошла минута или две, а я сжимал и разжимал руки, как бы показывая ей, чтобы она продолжала говорить.

— Ты дашь ему имя. Имя, которым можно гордиться.

— Это не мое дело.

До меня то тут, то там доходили слухи, что Морин больная на всю голову, но я никогда не спрашивал, потому что она рассказывала, когда и что хотела. Может быть, ее болезнь влияла на ход ее мыслей.

Она потянула свитер вперед и достала из кармана листок бумаги. Я сел на свое место, уже зная, что это такое, еще до того, как она протянула его мне. Мой старик давал что-то похожее на расписку — бумажку с его подписью — всякий раз, когда кто-то оказывал ему услугу. Он собирал их и сохранял, записывая имя того, кто получил долговую расписку, как только был с ним в хороших отношениях.

Расписка Морин была старой и потрепанной.

— Однажды я приняла его к себе и спрятала, — сказала она. — Твоего отца. От полиции. Я не хотела благодарности за это, но он настоял.

— Больше ничего не говори, — сказал я, внимательно наблюдая за ней. — У него будет фамилия О'Коннелл?

— Если только ты не можешь придумать что-нибудь получше?

Она подняла на меня остро выщипанную бровь.

Я прищурился, пытаясь прочесть ее мотивы, но время шло. У меня была назначена очередная встреча.

— Райан, — произнес я.

— Прекрасный выбор.

Она кивнула и затем встала. Она направилась к двери, а затем остановилась.

— Твоя жена, она хорошая женщина, Кэшел Фэллон Келли. Обязательно обращайся с ней правильно.