Читаем Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире полностью

Она не могла так думать. Она любила Марли. Она обожала его, несмотря на массу его недостатков. Да, она была расстроена, ее уровень стресса дошел до крайней точки. Но вскоре она отойдет и передумает. В тот момент мне показалось, что самое благоразумное – дать ей время остыть. И вышел, не сказав ни слова. Марли носился перед домом, подпрыгивая и лязгая челюстями, стараясь вырвать поводок у меня из рук. Он был прежним весельчаком, и на его настроение побои явно не повлияли. Я знал, что Дженни не причинила ему вреда. Должен признаться, временами я лупил его еще сильнее, когда мы играли с ним, и ему это нравилось, поэтому он даже требовал добавки. Терпимость к боли – отличительная черта этой породы; пес состоял из мышц и сухожилий. Однажды я мыл машину на подъездной дорожке, а он сунул голову в ведро с мыльной водой. Его морда застряла. Перепугавшись, пес вслепую пустился по газонам и бежал, пока со всего маха не врезался в бетонную стену. Однако удар не нанес ему вреда. Но стоило в состоянии гнева слегка шлепнуть его по заду ладонью или строго поговорить с ним – и пес выглядел глубоко уязвленным. Для туповатого недотепы, коим и слыл Марли, у него была слишком восприимчивая натура. Удары Дженни не причинили ему физического урона, но глубоко задели его чувства. Дженни значила для него все, она была его лучшим другом, и вдруг теперь неожиданно изменила свое отношение к нему. Она – его хозяйка, а он – ее верный слуга. Если она считала нужным наказать его, он покорно принимал эти удары. На фоне других собак он вовсе не идеален, но чего у него не отнимешь, так это преданности. И теперь мне предстояло уладить конфликт.

На улице я прицепил поводок к ошейнику и приказал: «Сидеть!» Он сел. Я поднял сдерживающий ошейник повыше, чтобы приготовиться к прогулке. Положил руку на голову Марли и помассировал ему шею. Он поднял нос и уставился на меня. Его язык свешивался чуть ли не до середины шеи. Казалось, что он уже не помнил об инциденте с Дженни, и мне оставалось надеяться, что она тоже успокоилась. «Что же мне теперь с тобой делать, дурачок?» – спросил я его. Он распрямился, словно пружина, и лизнул меня в губы.

Тем вечером мы с Марли прошли несколько километров, и, когда я наконец открыл дверь, он готов был тихо рухнуть от усталости в углу. Дженни кормила Патрика из баночки с детским питанием, а Конор лежал у нее на коленях. Она выглядела спокойной и, похоже, вернулась к своему обычному настроению. Я отцепил поводок Марли, и он долго пил воду, вытесняя жидкость к краям миски. Я вытер пол и бросил взгляд в сторону Дженни: она казалась невозмутимой. Кажется, кризис миновал. Видимо, она передумала. Возможно, она сама уже стыдилась своей вспышки гнева и искала слова, чтобы извиниться. Но когда я прошел мимо нее (Марли следовал по пятам), она сказала спокойным, тихим голосом, не глядя на меня:

– Я говорила серьезно. Больше не хочу его здесь видеть.

* * *

Следующие несколько дней она повторяла свой ультиматум достаточно часто. Так, чтобы я понял, что это не просто слова. Она не просто выпустила пар и вовсе не собиралась сдаваться. Мне стало не по себе. Как бы пафосно это ни звучало, у нас с Марли возникла настоящая мужская дружба. Он был непослушным, своенравным, инакомыслящим, политически некорректным свободным художником – мне всегда хотелось стать таким, будь у меня достаточно смелости, поэтому я так радовался его необузданной энергии. Не важно, насколько трудной стала жизнь, но самим своим существованием он напоминал мне о простых житейских радостях. Пес никогда не давал забыть, что сознательное непослушание иногда обходится слишком дорого. В мире, где полно начальников, он был сам себе хозяин. При мысли, что с ним придется расстаться, мне становилось плохо. Но ведь сейчас у меня было двое детей, которые нуждались в моей заботе, и жена, в которой нуждался я. Мы все были связаны тончайшими нитями. Если расставание с Марли так важно для жены, как я мог проявить неуважение к ее желанию?

Я начал зондировать почву, открыто спрашивая друзей и коллег, не хотят ли они взять очаровательного энергичного двухлетнего лабрадора. От кого-то из знакомых я узнал, что по соседству с нами живет человек, помешанный на собаках, который не оставит ни одного пса в беде. Но даже он отказался. К сожалению, дурная слава Марли бежала впереди него.

Каждое утро я штудировал специализированные разделы газет в надежде увидеть там невероятное объявление: «Ищу дико энергичного, неконтролируемого лабрадора с множеством фобий. Разрушительные способности не помеха. Заплачу приличную сумму». Я находил бойкие предложения о продаже молодых подращенных щенков, почему-то не пользовавшихся спросом. Многие из них были чистокровными, за которых хозяева несколько месяцев назад выложили несколько сотен долларов. Теперь же их отдавали почти даром или вовсе бесплатно. Подозрительно большое количество этих никому не нужных собак принадлежали к породе лабрадоров.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всё о собаках

Реакции и поведение собак в экстремальных условиях
Реакции и поведение собак в экстремальных условиях

В книге рассматриваются разработанные автором методы исследования некоторых вегетативных явлений, деятельности нервной системы, эмоционального состояния и поведения собак. Сон, позы, движения и звуки используются как показатели их состояния. Многие явления описываются, систематизируются и оцениваются количественно. Показаны различные способы тренировки собак находиться в кабинах, влияние на животных этих условий, влияние перегрузок, вибраций, космических полетов и других экстремальных факторов. Обсуждаются явления, типичные для таких воздействий, делается попытка вычленить факторы, имеющие ведущее значение.Книга рассчитана на исследователей-физиологов, работающих с собаками, биологов, этологов, психологов.Табл. 20, ил. 34, список лит. 144 назв.

Мария Александровна Герд

Домашние животные

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии