Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире

Через несколько дней, когда я ехал брать интервью, в памяти ожила еще одна сцена, опять-таки из той поры, когда у нас с Дженни еще не было детей. Мы решили провести романтический уик-энд и сняли бунгало на острове Санибель. Невеста, жених и Марли. Я совершенно забыл о том уик-энде, но воспоминание неожиданно напомнило о себе, причем так ярко, словно это происходило вчера. Вот мы колесим через весь штат, а Марли втискивается между нами в машине, время от времени случайно передвигая носом рычаг переключения передач в нейтральное положение. А после проведенного на пляже дня мы искупали его в ванне, и все вокруг было забрызгано мыльной пеной, песком и водой. А потом мы с Дженни занимались любовью на прохладных хлопчатобумажных простынях, в открытые окна дул океанский бриз, а наш пес барабанил по матрацу своим, как у выдры, хвостом.

Марли был центральным персонажем в самых счастливых главах истории нашей совместной жизни. В них описывались наша любовь и взаимоотношения, наши карьерные взлеты и рождение детей – иными словами, все успехи, разочарования и открытия. Он вошел в нашу жизнь в ту пору, когда мы пытались представить себе, как нам удастся сохранить свою свободу в браке и реализовать себя. Он присоединился к нам в период, когда мы столкнулись с проблемами, знакомыми любой паре, – нередко болезненным процессом слияния двух разных прошлых в одно общее будущее. Он стал крепкой нитью в узоре на канве совместной жизни. Точно так же, как мы помогли ему подняться до уровня домашнего любимца, он помог нам повзрослеть – стать супружеской парой, родителями, любителями животных. Несмотря на все разочарования и неоправдавшиеся ожидания, Марли преподнес нам бесценный подарок. Он научил нас искусству безграничной любви. Умению дарить и принимать ее. А там, где живет любовь, все остальное приложится.

* * *

На следующее лето после смерти Марли мы соорудили бассейн, и я не мог отделаться от мыслей, как бы он понравился нашему неутомимому водоплавающему псу. (Разумеется, он моментально процарапал бы прокладки и забил фильтр своей шерстью.) Дженни не переставала удивляться, насколько просто стало поддерживать дом в чистоте в отсутствие собаки. А я признался, что мне нравится ходить босиком по газону, не волнуясь о том, куда наступить. Наш садик выглядел гораздо лучше, ведь раньше по нему носился взад-вперед огромный охотник с могучими лапами, преследующий кроликов. Нет сомнений, жизнь без собаки и легче, и необыкновенно проще. Мы могли все вместе уехать на выходные, не ломая голову, куда бы пристроить пса. Можно было пойти пообедать, не опасаясь за свое добро. Дети могли спокойно есть за столом, и никому не приходилось следить за тем, чтобы пес не залез к ним в тарелку. А когда уходили, мусорное ведро не нужно было убирать на кухонный шкаф. Мы могли спокойно наслаждаться вспышками молний за окном. Особенно радовала свобода передвижения по дому без гигантского желтого магнита, притянутого к моим пяткам.

Но без собаки мы не чувствовали себя полноценной семьей.

* * *

Однажды в конце лета я спустился позавтракать, и Дженни передала мне раскрытую газету.

– Ты не поверишь, – сказала она.

Раз в неделю наша местная газета публиковала фото и давала описание какой-нибудь собаки из приюта для бродячих животных. Там указывалось имя собаки и содержалась краткая характеристика «от первого лица», будто животное само описывает свои лучшие качества. Это была уловка, с помощью которой сотрудники приюта старались выставить собаку очаровательной и милой. Мы всегда находили эти собачьи резюме довольно забавными, поскольку это была явная попытка придать лоска этим никому не нужным животным, от которых однажды уже отказались их хозяева.

В тот день на меня со страниц газеты смотрела морда, которую мгновенно узнал. Наш Марли. По крайней мере эта собака была его точной копией. Огромный кобель-лабрадор, чья голова напоминала наковальню, с морщинистым лбом и вислыми ушами, забавно оттопыренными назад под углом. Пес смотрел прямо в объектив, наверняка он дрожал от нетерпения сбить фотографа с ног и попытаться проглотить его камеру. Под фото стояла подпись: «Счастливчик». Я вслух прочитал объявление о продаже. «Я полон сил. Мне будет хорошо у спокойных хозяев, пока я учусь контролировать свою энергию. Моя жизнь была нелегкой, поэтому моя новая семья должна проявить терпение и научить меня собачьим манерам».

– О боже, – воскликнул я. – Это он! Он восстал из мертвых!

– Реинкарнация, – подтвердила Дженни.

Сходство Счастливчика и Марли было поразительным. Полон сил? Проблемы с контролем энергии? Обучать собачьим манерам? Нам отлично знакомы эти эвфемизмы, потому что сами их использовали. Наш умственно отсталый пес вернулся, снова молодой и сильный и еще более дикий. Мы оба стояли над газетой, не проронив ни слова.

– Думаю, можно сходить посмотреть на него, – наконец сказал я.

– Да, ради смеха, – добавила Дженни.

– Правильно. Просто из любопытства.

– Это никому не повредит.

– Конечно, – согласился я.