Маркиз

— Старший брат! Они неподалеку от своих земель! С продовольствием не должно быть проблем.

— Слушай, Бык. Я не понимаю. Что ты хочешь сказать?

Я в самом деле недоумевал. Что желал сообщить побратим? Пятнадцать тысяч воинов — это проблема? Чэн Шу из союзника превратился во врага? Что, во имя Гуаньинь?

— Старший брат, я беспокоюсь! Чэн Шу привел с собой армию — хорошо. Зачем она встала так далеко, за пределами маршрутов наших разведчиков? Почему она стоит, но находится в состоянии полной готовности, словно собирается немедленно выдвинуться? Почему Чэн Шу ничего не сказал о том, что с ним столько воинов?

Параноидальный настрой побратима передался и мне. А в самом деле почему? Что за тайны? Мы же почти родственники! Или он сменил сторону? Но к кому бы он переметнулся? Тут на Юге, кроме нас с ним, больше никого и нет! А может, в этом и проблема?

Даже головой пришлось потрясти, чтобы выбросить этот явный бред! Но при этом я решил немного перебдеть. Это всегда лучше, чем недобдеть и потом лежать в грязной канаве без головы и плакать.

— Передай мой приказа Амазонке. Постоянно наблюдать за войском Чэн. Докладывать мне о его поведении раз в час. Усилить контроль за подступами на других направлениях, на случай если лагерь является отвлекающим маневром. Подготовить вторую и третью коробки к быстрому сбору, через четыре часа сменить их на дежурстве четвертой и пятой.

— Слушаюсь! — поклонился Бык и вышел.

А я, налив себе еще чаю, погрузился в обдумывание полученной информации. И так просидел, пока в комнату не вошла одна из служанок Юэлян.

— Госпожа вернулась от отца? — спросил я, глядя поверх ее головы. Про себя подумал — ну надо же, как задумался, даже не заметил, как она прошла обратно. А ведь в аккурат под моим окном появиться должна была.

Вместо ответа девушка повернулась ко мне спиной и закрыла дверь. Я, наученный уже тому, что любая странность равна опасности, вытянул из ножен меч.

— Это я.

Девушка повернулась, подняла голову (служанки постоянно ходят, уткнувшись подбородком в грудь), и я узнал в ней свою невесту.

— Юэ? Что происходит?

Госпожа Чэн переодевается в платье служанки, проходит в комнату к своему будущему мужу и закрывает дверь. Тут как бы вариантов не дофига.

Меч тем не менее я убирать не стал. Не дофига не значит один. Хотелось бы, конечно, чтобы это было то, о чем я в первую очередь подумал, но странный разговор с Чэном Шу, доклад Лю Юя, и вот этот маскарад убеждали меня в обратном.

— Ты не понравился отцу, — сообщила девушка, пройдя на середину комнаты и остановившись в шаге от меня.

Ну, привет! А что так? Слишком плохо говорю? Неуважительно с ним беседовал?

— Это он сказал?

— Я так поняла. Он много спрашивал о тебе, очень интересовался, как ты поправляешься после ранения. Несколько раз в его словах я услышала неудовлетворенность.

— Это нормально, нет? Чэн Шу ехал встретить стратега, увидел калеку.

— Ты не калека! Я вижу, как ты исцеляешься!

— Я рад, что ты так считаешь. Но твой отец смотрит не так. Юэ, зачем ты так оделась? Опасность?

Девушка вдруг покраснела (а мои мысли сразу же метнулись к первому из вариантов ее визита) и выдала.

— Мне кажется, что отец замышляет что-то!

— Что?

— Он спрашивал о моем влиянии на твоих людей. За кем они пойдут, если тебя не станет? Будет ли вражда внутри фракции, или они сплотятся вокруг одного из генералов! Это опасные вопросы, Тай!

И войско в тридцати ли, о котором тесть ничего не сказал. М-да. Или мы на воду дуем? Может же быть и так: старый лис отдает дочь за калеку (с его точки зрения) и хочет убедиться, что через год-другой она не погибнет в междоусобице?

— Ты почему беспокоишься? — спросил я невесту. — Что тебя напугало?

Мне-то масло было гонять бесполезно. Я не китаец (по духу), Чэн Шу не знаю так, как знает его она. Могу напридумывать себе много чего, но насколько эти суждения будут адекватны? Она же его дочь.

Бык еще с его подозрениями! Так, блин, и параноиком стать недолго.

С другой стороны, Юэлян тоже пришла ко мне обеспокоенной. Двое — это, конечно, еще не статистика, но уже и не совпадение.

— Сложно объяснить, Тай! Как туман утром — тревожно. Кажется, что кто-то прячется в нем. Мой отец… он хороший человек, но для меня и семьи. Враги же считают его коварным и безжалостным. И я… Я не знаю, что думать после его вопросов!

На нее было жалко смотреть. Блин, врагу не пожелаешь — попасть в жернова между человеком, который тебя растил, и тем, кто (я надеюсь) вызывает чувства.

А если они с Быком не дуют на воду? Может, старина Чэн Шу решил воспользоваться моей слабостью и стать настоящим гуном Юга? Вообще, вполне в рамках «Троецарствия» сюжет. Там даже положительные герои совершали подлости похлеще. Взять того же Цао Цао, который перерезал всю семью своего названного дяди по ошибке. А потом и его замочил, чтобы тот на него не нажаловался. Все же ради Китая и сотен тысяч простых людей, которые в итоге мерли миллионами!