Маркиз и Жюстина

– Олег Петрович?

Девушка почти бежит ко мне, чудом умудряясь не поскользнуться на обледенелом тротуаре. Я жду.

– Вы Олег Петрович?

– Именно.

– Пойдемте! Это вас заинтересует.

Властно так сказала, королева хренова! Словно всю жизнь мужиками командует. Повернула на Дмитровку и махнула мне рукой, мол, иди. Даже не обернулась.

– А вы, простите, кто? И что должно меня заинтересовать?

– Кто? Не важно. Заинтересовывать буду не я. Речь пойдет о деле Маркиза.

Мы зашли в дверь под вывеской: «Русское бистро». Сняли верхнюю одежду, и я застеснялся дешевого свитера. Наверное, это заведение средней паршивости, забегаловка с бизнес-ланчами, но для меня и «Макдоналдс» дорог.

В зале, за одним из круглых столиков, сидит мэтр Кабош.

– Добрый день, Олег Петрович! Присаживайтесь.

Перед мэтром – штоф водки и тарелка с неким вторым блюдом.

Я сел.

– Что вы хотели мне сказать?

– Вы что предпочитаете? Осетрину на вертеле? Форель? Или мясное что-нибудь?

– Я сыт.

Хотелось добавить: «вами по горло!»

– Не обижайте, Олег Петрович! Я плачу. Водочки?

– Не пью.

– Да я вообще за рулем. Чуть-чуть!

Я осмотрелся. Кабошева подруга села одна за соседний столик и потупила глазки.

– Джин, закажи себе что-нибудь, – снизошел Кабош. – Что хочешь. Только без спиртного.

– Спасибо, мэтр, – девушка счастливо улыбнулась.

Достала пачку сигарет и с опаской взглянула на мэтра.

– Джин, нет.

Взяла сумку, чтобы положить сигареты.

– Джин, видишь, там мусорное ведро у туалета?

Девушка встала, подошла к туалетной двери, и пачка сигарет полетела в мусорное ведро.

У меня отпала челюсть. Джин повиновалась, словно кукла на веревочках.

Водка приятно согрела горло. Сам не заметил, как отхлебнул.

– Помогаю ближнему бросить курить, – улыбнулся Кабош. – Трудное дело. Самому тяжко пришлось.

Подошел официант, и передо мной опустилось здоровое блюдо с осетриной на вертеле, жареной картошечкой, свеколкой, помидоркой и прочими украшательствами. Клянусь, я ничего не заказывал!

– Так что вы мне хотели сказать?

Я сложил руки над тарелкой, не притронувшись к еде.

Кабош вздохнул.

– Нам бы не хотелось чрезмерного внимания властей к нашему сообществу. Мы и так как в осаде. Лесбиянок и тех с работы увольняют, а что уж о нас говорить! Что скажет среднестатистический обыватель, услышав о том, что мы делаем? В лучшем случае «Брр!», а то и «Какой ужас!».

– Я тоже среднестатистический обыватель.

– Вы кажетесь мне умным человеком, а умные люди, как правило, более терпимы к иным, чем они.

«Интересно, сколько он мне предложит?» – подумал я.

– Я надеюсь, что вы хотя бы попытаетесь нас понять, – продолжил Кабош.

– Три дня назад вы утверждали, что все люди – садомазохисты, а теперь упрашиваете понять вас, несчастных оригиналов.

– Все люди – садомазохисты в том смысле, что у всех (или почти у всех) есть садомазохистские фантазии. Это не особенность «несчастных оригиналов», а адаптивная программа, выработанная в процессе эволюции. В критической ситуации организм не должен сосредоточиваться на боли. Поэтому боль в этих фантазиях не воспринимается как нечто неприятное, а как раз наоборот. Так всем людям (а не только бегунам и авантюристам) сняться сны о том, как они убегают от преследователей. Это другая адаптивная программа. Но фантазировать и видеть сны и осознать собственные садомазохистские наклонности – далеко не одно и то же. Мало кто даже догадывается об этом, признаются хотя бы себе – единицы… Олег Петрович, Маркиз, конечно, не убивал Жюстину, но они оба принадлежали к сообществу.

– Это я уже слышал!

Я встаю из-за стола.

– Олег Петрович! Жюстина вела дневник! Садитесь! Попробуйте, осетрина весьма неплоха.

Сажусь и принимаюсь за угощение. Чего добру пропадать? Про дневник было интересно.

– Он у вас?

– Нет, что вы. Поищите в ее вещах.

– Вы его читали?

– Отрывки. Кое-что она публиковала в Интернете.

– Публиковала?

– А что вас удивляет? Там еще несколько ее рассказов лежит. Реконструкция пыток.

– А что вы можете сказать о ее дневнике?

– Там все есть. История их знакомства. Тематические пристрастия. Описания экшен. Они практиковали в основном термо (игры с воском), плейпирсинг, элементы Д/с, немного флагелляцию.

– Порки?

– Именно, – Кабош улыбнулся. – Это старинная аскетическая практика, применявшаяся в христианских монастырях, начиная с первого тысячелетия.

– Хм…

– Таким образом монахи достигали мистического экстаза. Бичевание или самобичевание. В тринадцатом веке появилась секта флагеллантов. Толпы кающихся с плетками ходили по городам Европы, бичуя себя и друг друга на папертях церквей и собирая все новых сторонников. Впереди таких процессий шли священники с хоругвями и крестами, и бичевание проходило под пение псалмов. В Испании к флагеллантам присоединялись влюбленные и многократно усиливали самоистязания у балконов возлюбленных. Наши русские хлысты практиковали бичевание во время радений. «Дисциплину» очень любили и активно практиковали иезуиты. Так что Маркиз де Сад ничего нового не придумал и прославился только благодаря литературному таланту.

Он выкладывает на стол книгу, обернутую в страницу из глянцевого журнала с рекламой французского коньяка.