Маркиз де Карабас. Женитьба Корбаля.

– Буажелен? Хм… – сказал Ледигьер, когда рассказ подошел к концу. – Ваш кузен. Главарь шуанов, которого, как и его кузена Буарди, тоже вожака шуанов, разыскивают власти. Буажелен – безжалостный негодяй. В Ренне я знавал одного молодого адвоката, славного малого, которого этот головорез оскорбил и убил накануне его свадьбы. Так, значит, Лафон укрывает его в Шавере? Хорошенький прием оказали они вам в вашем собственном доме! Откровенно говоря, путешествие было заранее обречено на неудачу. Я знаю, что Лафон – мошенник, возможно, даже вор, и всей душой предан Арману и Констану де Шеньер. Он снабжал их средствами из доходов с имения. Не сомневаюсь, что он и о себе позаботился. Ничего удивительного, что он не пожелал взглянуть на ваши бумаги. Не в его интересах, чтобы в Шавере появился хозяин. Даже такой хозяин, как Арман. Хотя, судя по всему, он способен договориться с Арманом и устроить так, что имение достанется ему. – Вдруг глаза Ледигьера округлились, его словно осенило: – Тысяча чертей! Возможно, вам здорово повезло, что сегодня он не поверил вам, а то шуаны Буажелена могли бы с вами расправиться.

Прежде чем вы вступите в наследство, вам наверняка придется сразиться не только с республиканскими властями, но и еще кое с кем. Ну, а тем временем надо раздобыть деньги для Бене.

– Неужели мы и впрямь должны пойти на сделку с этим вымогателем?

– И при этом улыбаться, – выразительно проговорил Ледигьер. – Быть может, этот грабитель сегодня менее опасен, чем месяц назад, ведь террор уже не правит страной. Но еще достаточно опасен, потому что в него в руках все рычаги усовершенствованной террористами судебной машины, которую еще никто не попытался уничтожить. Бене стал более осторожен в злоупотреблениях. Вот и все. Пару месяцев назад за свою подлую услугу он потребовал бы в десять раз больше. Если вы не хотите, чтобы имение перешло в национальную собственность, не остается ничего, кроме как дать ему взятку.

– Но где я найду тысячу луидоров? У меня и двух сотен не наберется. В получении этой суммы я целиком рассчитывал на Лафона.

Ледигьер откровенно рассмеялся.

– Я бы предостерег вас от излишнего оптимизма, племянник. Будь у меня деньги, я без колебаний одолжил бы вам сколько надо. Я был бы рад истратить последний су для осуществления плана, ради которого мой отец выдал бедняжку Марго за старого маркиза. – Он вздохнул при грустном воспоминании. – Но мы что-нибудь придумаем.

Говоря так, Ледигьер имел в виду состоятельную маркизу дю Грего, которая вместе с дочерью, виконтессой де Белланже, числилась в должниках Этьена де Шавере. Они были арестованы на основании закона о подозреваемых в контрреволюционной деятельности и, находясь в тюрьме, не могли воспользоваться своим богатством. Этьен де Шавере потратил огромные суммы – три или четыре тысячи луидоров – на взятки для их освобождения. В связи с его собственным арестом, совпавшим по времени с освобождением маркизы и ее дочери, долг остался невостребованным. Теперь им представлялась возможность расплатиться. По счастливому совпадению дела республики незамедлительно призывали Ледигьера в Пер-Мало. Он решил ехать через Кэтлегон, взять с собой Кантэна и представить его маркизе. Поскольку не кто иной, как Ледигьер был в этом деле посредником между маркизой дю Грего и Этьеном де Шавере, Кантэн мог не сомневаться в том, что ему окажут самый благосклонный прием.

Глава X ГОСПОЖА ДЕ БЕЛЛАНЖЕ

На следующий день ранним утром Кантэн и его вновь обретенный дядюшка выехали из города. Поскольку адвокату требовалось как можно скорее прибыть в Пер-Мало, они путешествовали верхом. Большую часть вещей Кантэну пришлось оставить в доме дяди и взять с собой лишь то, что смогло уместиться в небольшой саквояж, который он привязал к седлу. Никогда еще ни один маркиз, владелец половины провинции, не путешествовал более скромно.

В других частях Франции ношение трехцветной кокарды[78] являлось отнюдь не лишней мерой предосторожности, но здесь, в провинции, наводненной шуанами, трехцветная кокарда была не менее опасна, чем белая[79]. Посему они предпочли отказаться от обоих видов политической символики, оставив, по совету Ледигьера, за собой право, в зависимости от обстоятельств, кричать либо «Да здравствует республика!», либо «Да здравствует король!»

Двигаясь почти без остановок, они провели первую ночь в Шатобриане, в вторую – в Плоэрмеле. Здесь они остановились в таверне «Белый аист», чей коротконогий низенький хозяин, гражданин Кошар, приветствовал Ледигьера как давнего друга.

Им нанесли визит два члена местного Революционного комитета, которые потребовали предъявить документы. Когда их требование было удовлетворено, оба чиновника проявили вежливость, которая словно проснулась в них после двухлетней спячки. Они даже попросили извинения за причиненное беспокойство, объяснив, что бандиты – так они величали шуанов – в последнее время проявляют все большую активность.