Марки королевы Виктории

Старлинг опустил глаза и попытался было что-то сказать, но из его уст вырвался лишь хрип. Он откашлялся, чтобы прочистить горло, и выдавил наконец несколько слов:

— Нельзя ли разжиться у вас стаканчиком воды, мистер Брок?

Детектив Брен кивнул, поднялся с места и вышел из комнаты.

— Как только у меня возникли подозрения насчет Келлера, я не спускал с Евы глаз, — хрипло проговорил Старлинг. — Я даже не позволял ей ездить в Фарнем или прогуливаться в лесу неподалеку от нашего дома. И это, надо сказать, чрезвычайно ее раздражало.

Вернулся Брен со стаканом воды, половину которой Старлинг выпил залпом с такой жадностью, что едва не захлебнулся. Потом он снова вынул носовой платок и вытер рот и глаза.

— Ева — фанатичная поклонница кино, мистер Брок, — продолжил он свое повествование. — Особенно ей нравятся испанские и латиноамериканские фильмы — бразильские, аргентинские, мексиканские… В Лондоне есть несколько кинотеатров, где показывают по преимуществу именно такие картины. Поначалу я ходил на эти фильмы вместе с ней, но, сказать по правде, мало в них понимал. Я ведь знаю испанский и португальский примерно так же, как Марианна — английский. Помимо этого я часто путался в титрах, терял нить происходивших на экране событий, после чего обыкновенно засыпал. Еве же приходилось меня будить, так как я громко храпел.

Старлинг еще раз глотнул воды из стакана, проявив на этот раз большую осмотрительность.

— Когда она более-менее освоилась с городом, я стал отпускать ее туда одну. Я открыл счет в итальянском ресторане за углом от нашей квартиры, чтобы ей было где пообедать, и она обычно проводила в Лондоне по два-три дня — ходила по магазинам и посещала кинотеатры, где показывали иностранные фильмы. Она могла с утра до ночи сидеть в кинозале и смотреть эти картины, то смеясь, то разражаясь слезами.

— В полном одиночестве? Без Марианны, без друзей?

— Марианна не любит Лондон, и в нашей городской квартире только одна спальня. Кроме того, у Евы нет друзей помимо моих, и они в основном люди моего возраста. Я все равно всех их обзвонил, но безрезультатно.

— А как насчет телефона, Сэмми? Разве вы с ней не поддерживаете контакт во время ее отлучек?

— Разумеется, поддерживаем. Как правило. Но иногда эти чертовы фильмы очень сильно на нее действуют и она забывает отвечать на мои звонки. Она, видите ли, не слишком хорошо знает, как пользоваться автоответчиком и вообще вещами такого рода. У нее даже мобильника нет. Говорит, никак не может запомнить, какую кнопку надо нажать, чтобы набрать номер или прослушать оставленное ей сообщение. И мне не хотелось в этом смысле на нее давить, чтобы не возникло чувства, будто я ее проверяю. Так что я по-настоящему стал за нее беспокоиться только после уик-энда. Когда до вечера вторника никаких известий от жены не поступило, я решил на следующий день поехать на нашу лондонскую квартиру, чтобы на месте выяснить, что случилось. А в среду утром пришло первое письмо. То, со словами: «Где она, Сэмми?» — Он вытер пальцами рот. — Воспринималось вроде как обвинение в мой адрес. Она исчезла, а я об этом даже не знал… Как вы думаете, когда ее похитили?

— Первое письмо помечено штемпелем, поставленным утром во вторник, — сказал Брок. — Прошу вас, Сэмми, покажите эти письма детективу Брену.

Старлинг передал письма Брену. Последний, вынув послания из конвертов и глянув на них, задал тот же вопрос, который несколькими часами раньше задала Кэти.

— Это старые марки?

— В самом деле, расскажите нам побольше об этих марках, Сэмми, — произнес Брок. — Что-то я не вижу пока в них особого смысла.

— В действительности все очень просто: я филателист.

Кэти заметила, как на мгновение поглупело от изумления лицо Брена.

Старлинг пожал плечами:

— Коллекционирование почтовых марок — мое хобби. В определенном смысле я такой же фанатичный почитатель редких марок, как Ева — латиноамериканских фильмов.

Присутствующие встретили его откровение зловещим молчанием.

— И с каких пор вы предаетесь этому увлечению? — наконец спросил Брок.

— Я начал собирать марки еще в детстве. Потом надолго о них забыл. Полагаю, я снова проявил к ним интерес примерно в то время, когда умерла Бренда. Коллекционирование позволило мне отвлечься от печальных мыслей о ее смерти и других неприятных вещах.

— Это же уклонение от уплаты налогов, не так ли? — высказал предположение Брен, чье лицо, когда он озвучил эту мысль, просветлело. — Один из способов отмывания неучтенной наличности.

— Ничего подобного, — оскорбился Старлинг. — Никакое не уклонение. Назовите это, если угодно, одной из форм инвестиций капитала.

— Вы занимаетесь куплей-продажей марок? — осведомился Брок.

— Да, я покупаю марки и даже изредка их продаю, но только через весьма уважаемых дилеров с высокой устоявшейся репутацией, мистер Брок. И на вполне законных основаниях.

— Надеюсь, вы не пытались этих самых уважаемых дилеров обманывать?

— Нет! — твердо сказал Старлинг, сжав при этом руки в кулаки с невероятной силой, отчего старые ножевые шрамы на пальцах побелели. — Никогда этого не делал.