Марка страны Гонделупы

Может быть, впервые за всю зиму Вовка возвращался из школы в полном одиночестве. А когда идёшь домой совсем один и рядом нет ни Пети, ни Кирилки, ни даже любимого щенка Тяпки, с которым, на худой конец, можно поразговаривать, разные мысли лезут в голову. И хочешь не хочешь, а приходится думать. Тут уж ничего не поделаешь…

И поэтому, возвращаясь из школы совсем один, Вовка всю дорогу думал.

Вообще же, для Вовки в жизни не было ничего неясного и раздумывать над чем-либо он не любил. А если и встречались какие-либо неясности, то рано или поздно всё само собой выяснялось – значит, тоже не стоило тратить времени на размышления.

Но сегодня… Сегодня сплошь всё казалось неясным.

Зачем, например, он сцепился с Лёвой? Из-за Пети? Но ведь с Петькой они поругались на всю жизнь. И разве ему, Вовке, не всё равно, обманул Лёва Михайлов Петьку или не обманул? Почему же у него зачесались руки? Почему он не мог не крикнуть Лёве: «Ты вор!»?

Непонятно…

И ещё другое: как мог Петька так сказать Клавдии Сергеевне? Как он посмел? И главное: почему он так сказал?

Вовка шёл, глубоко задумавшись, мрачно сдвинув чёрные брови. И он даже не обернулся, когда толстая продавщица из гастронома, увидев его, крикнула на всю улицу:

– Мальчик, мальчик, подожди…

Нет, Вовка шёл всё тем же ровным шагом и даже головы не повернул, словно этот возглас относился не к нему.

Между тем продавщица, стараясь догнать Вовку, кричала изо всех сил:

– Мальчик, мальчик… Ты оглох, что ли? Остановись!

Но Вовка будто и вправду стал слегка туговат на оба уха. Он шёл себе и шёл не оборачиваясь.

Тогда толстая продавщица ускорила шаг, догнала его, уцепилась за него и гневно крикнула:

– Стой же наконец!

Тут уж Вовка, само собой разумеется, остановился, и застыл как вкопанный.

– Ну? – вскричала продавщица, еле переводя дух. – Долго прикажешь за тобой гоняться?

– Ох, тётя! – воскликнул Вовка, тоже еле переводя дыхание. – Как вы меня испугали!..

– Нет, как вам это покажется? Бегу за ним целый квартал, и он же ещё на меня в претензии! Ну? – грозно продолжала она. – Говори, где ты был в воскресенье после обеда?

– Что вы, тётечка? – на всякий случай соврал Вовка. – Нигде я не был! Провалиться мне на этом самом месте… Целый день дома сидел! Вот спросите маму.

– Нет, как вам это покажется? – сердилась продавщица. – Он же целый час торчал возле моей витрины, и он же целый день сидел дома… Тогда кто это был?

Тут Вовка окончательно перетрусил. Где же он видел эту толстую сердитую тётку и в чем перед ней провинился?

А вдруг он расколотил стекло в какой-нибудь витрине? Конечно, всё возможно. Но где и когда? И как он мог начисто забыть о таком невероятном случае?

Стараясь высвободиться из цепких пальцев, державших его плечо, и озираясь по сторонам, Вовка жалобно захныкал:

– Ой, тётечка, честное-пречестное, это был не я… Ой, ой, ой, пустите моё плечо! Ой, ой, честное слово…

Продавщица сняла руку. Внимательно посмотрела на Вовку:

– Не ты, значит? Тогда кто же?

– А я почём знаю! – весело воскликнул Вовка. Он был в восторге, что ему так ловко удалось вывернуться. – А я почём знаю, кто бьёт стёкла в ваших витринах!

– Что?! – снова взвилась продавщица. – Какие стёкла? В каких витринах? Кто разбил?

Она опять цепко ухватила Вовку за плечо. Вовка пришёл в полное отчаяние:

– Тётечка, ну что вы меня держите? Пустите. Я ещё не обедал.

Но продавщица изо всех сил принялась трясти Вовку:

– Нет, раньше ты мне скажешь, кто бьёт стёкла, а потом будешь обедать! Ну?

– Зачем вы меня трясёте? Я ещё не обедал… – чуть не плача, стонал Вовка. – Это вы говорите про стёкла, а я ничего не знаю…

– Какие стёкла? Кто про них говорит! Уже час, как я тебе толкую: где тот рыженький, который вчера покупал чай в моём штучном отделе?

– Подождите, тётя, – обрадовался Вовка. – Это мой товарищ Кирилка вчера покупал чай…

– Так ты его знаешь?

– Мы же вместе покупали!

– Почему же ты раньше молчал?

– Так вы меня про чай не спрашивали.

– А про что я тебя спрашивала? Про белую козу?

– А зачем вам Кирилка? – вдруг насторожился Вовка. – Что он вам дался?

Продавщица всплеснула руками:

– Опять не понимает! Я ж тебе объясняю: пусть приходит за сдачей. Он оставил у меня четыре рубля восемьдесят пять копеек. Теперь понял?

– Понял, понял!

– «Понял, понял», а ни с места! Беги и скажи ему, пусть приходит за сдачей. Ну, чего же ты стоишь? Приклеили тебя?

– Тётечка! – взмолился Вовка. – Пустите меня! Вы опять уцепили… Я двинуться не могу.

Толстая продавщица окончательно возмутилась:

– Кто тебя уцепил? Беги! Кто тебя держит? Беги…

И Вовка побежал. Но теперь он бежал уже не домой, a прямо к Кирилке.

Так вот почему Кирилка был сам не свой на уроке арифметики! Вот почему даже не мог сказать, сколько будет четырежды два. Теперь понятно. Что и говорить: четыре рубля – деньги немалые. Небось и попало же ему за них! А всё эта марка из пиратской страны… Как её там?