Марк Твен

Как и каждый редактор, Орион Клеменс получал много разных изданий в обмен на свою газету. И в изданиях, приходивших в Ганнибал из разных мест, наборщик Клеменс прежде всего, пожалуй, вылавливал анекдоты, юмористические письма и сценки. Они были обычно написаны ломаным, исковерканным языком, который сам по себе вызывал смех или, во всяком случае, должен был его вызывать.

Стоя у наборной кассы, Сэмюел Клеменс, вероятно, не раз трудился над «докиментами» (так именно они и назывались) «майора Джека Донинга», простодушного и вместе с тем хитрого фермера, и уморительными рассказами янки Сэма Слика.

Донинг говорит о высокопоставленных лицах из Вашингтона, точно о своих деревенских приятелях. Создатель этого образа Сиба Смит высмеивает законодателей сомнительной честности, лицемерных политиканов. Коробейник Слик, рожденный фантазией юмориста Галибортона, ходит из деревушки в деревушку, из дома в дом, подмечает, как живут люди, как они ссорятся и дружат, он знает их слабости и недостатки.

Писательница Уичер нарисовала образ вдовы Бедот, обитательницы американского захолустья, живущей мелкими интересами своей округи. Многим похожа на нее миссис Партингтон — создание Шиллабера. А в этой кумушке, которая испытывает немало огорчений от шалуна Айка, есть кое-что общее с тетей Полли, известной всем по повести Твена «Приключения Тома Сойера».

В творчестве «западных» писателей было еще больше выдумки, юмористической фантастики, нежели в рассказах Шиллабера и других юмористов из восточных штатов США. В значительной мере это был юмор старателей, лесорубов или матросов, всегда готовых поиздеваться над зазнайками с «востока», которые кичатся своими манерами, своей цивилизованностью, но ничего не стоят по сравнению с «настоящими мужчинами» и верят всяким небылицам.

Много комического было и в театральных представлениях, которые довелось видеть Сэму Клеменсу в юности. Время от времени в Ганнибале появлялись бродячие актеры, привозившие классический репертуар. Но юному наборщику Сэму лучше всего запомнились представления, которые давали в городке белые актеры, игравшие негров. Это были комические представления. Такой «негритянский» театр появился в США незадолго до рождения Твена и быстро приобрел большую популярность. Актеры, у которых лица были выкрашены в черное, пародировали ссорящихся негров, высмеивали современные моды, пели, обменивались шутками. В своем стремлении смешить зрителя они не знали удержу. Это была самая откровенная клоунада. Твен вспоминает: «Тогда носили высокие воротнички, и актер выходил в воротничке, закрывавшем чуть ли не всю голову…» Писатель приводит образец комического диалога, пользовавшегося успехом у публики. Актер рассказывает о пережитой им буре. Его спрашивают: как же он и его попутчики не умерли с голоду, когда вышла провизия?

— Мы ели яичницу.

— Вы ели яичницу? Где же вы брали яйца?

— А во время шторма наше судно так и неслось.

Шутки и каламбуры вызывали смех у миллионов соотечественников Твена. Их любил Линкольн.

Такой юмор впитывал в себя с детства и будущий писатель.

«Университеты» Марка Твена

И после того как юноша Сэм Клеменс ушел от Амента, ему приходилось не очень-то легко. То и дело прорывалось раздражение против Ориона, который, став фактическим главою семьи, никак не мог обеспечить ее минимальных нужд. Редактора Клеменса вечно мучила тревога о невыплаченных долгах. Он никогда не мог сказать с уверенностью, что завтра у него будут деньги на пропитание и квартирную плату.

Юность Твена — это прежде всего годы бездомности (он сам говорил, что рано начал жить «на чужих харчах»), метаний в поисках настоящего дела, неуверенности в завтрашнем дне. Но он чувствовал, что так долго продолжаться не будет. Нет, Сэмюел Клеменс не таков, как его растяпа брат! Он сумеет постоять за себя, он завоюет себе место в жизни.

Сэму еще не было восемнадцати лет, когда он сбежал от Ориона. В городе Сент-Луисе, где жила Памела с мужем, юноша нашел работу, скопил немного денег и отправился в районы Атлантического побережья, чтоб повидать крупнейшие города страны: Нью-Йорк, Филадельфию, Вашингтон. Когда удавалось устроиться в какой-нибудь типографии, он работал несколько недель, а затем ехал дальше. Все привлекало внимание юного провинциала, все ему казалось интересным: и выставка в Нью-Йорке, и здания в Филадельфии, где представители американских колоний пришли к историческому решению подняться на борьбу за независимость, и бесплатная библиотека печатников, — Сэм охотно проводил там свободные часы.

В Нью-Йорке Клеменс сумел побывать в настоящих театрах. И он с наивной восторженностью описал в письме домой, как понравилась ему сцена, в которой гладиатор умирает «с жестокой радостью удовлетворенной жажды мести».